Осознавая и непосредственно ощущая последствия повседневного присутствия трудовых мигрантов в жизни городского социума, население Московии неодинаково воспринимает различные национальные, этнические черты многоликой миграционной диаспоры. Одна из важных для принимающей стороны характеристик цивилизованного – образовательного, культурного, религиозного – «качества» мигрантов – это, как уже отмечалось, «страна убытия», от которой априори зависит отношение к приезжему, и которой как раз во многом определяется его «статусность» как трудового мигранта. Опирающийся на фактические данные рейтинг предпочтительности стран, из которых в Россию, в Москву и область едут на заработки, не отличается большим разнообразием.
Чуть более четверти жителей Московского региона симпатизируют выходцам с Украины и Беларуси (27,5 и 25,7%, соответственно, для этих стран), еще 8,8% – гражданам Молдовы. И это, собственно, все, не считая большого количества других статистически ничтожных вариантов, лишь объединенно выражаемых весом 14,4% опрошенных.
Полученное распределение убеждает, что ни одна из постсоветских стран Центральной Азии и ни один из регионов Северного Кавказа, как раз и ставших традиционными для Москвы и области пунктами исхода мигрантов, не пользуются заметной симпатией. Более того, приезжие именно из этих стран вызывают наиболее оформленное негативное отношение. Рейтинг стран, граждане которых имеют в сознании населения столичного региона статус иммигрантского «нон грата», наглядно иллюстрирует данный тезис. И это эмпирический факт (рис. 5).
Рис. 5. Распределение ответов на вопрос: «К мигрантам из каких стран Вы относитесь отрицательно?»14
Рассуждая о природе, содержании и факторах риска взаимоотношений русского населения Московского региона с мигрантами, эксперты, прежде всего, отмечают, что, как правило, взаимодействие москвичей с мигрантами, в большей или меньшей степени уже интегрированными в российское общество, не носит изначально конфликтный характер: если соседями являются представители различных этнических групп, то они способны прекрасно ладить между собой; практически всех жителей из числа русских устраивает широкая занятость внешних мигрантов в ЖКХ и удовлетворяет качество их работы; нередко русское население готово помогать трудовым мигрантам. Точно так же профессиональная среда не оставляет места для проявлений расовой нетерпимости: если речь идет о высококвалифицированных сотрудниках, то в отношениях работодателя и коллег с ними приходится руководствоваться, преимущественно, соображениями сотрудничества, полезного для бизнеса. Часть обитателей столичного региона в своей повседневной жизни никогда не сталкиваются с межнациональными конфликтами, узнавая о них лишь из телевизионных материалов. Но, кстати, даже эта категория «неискушенных» обывателей живет в постоянном ожидании межэтнических конфликтов, и в этом «заслуга» именно СМИ!
И все же имеющихся, безусловно положительных, примеров явно недостаточно для гарантированного общественного согласия всех этнонациональных сегментов столичного социума. Для предупреждения и противодействия проявлениям ксенофобии, по мнению специалистов, важно конверсировать матрицу социализации трудовых мигрантов, которая предопределяет организацию их жизни в форме обособленных, замкнутых общин, воссоздающих специфическое социальное пространство, с одной стороны, нереферентное общегородскому, с другой – «заземляющее» и замыкающее адаптивный потенциал самих мигрантов в этой социально коллапсированной общине. Необходимо искать перспективные социально-политические решения и создавать условия, стимулирующие более открытый образ жизни общин мигрантов, более прозрачные и свободные границы их этнокультурных пространств и в конечном счете постепенное понижение барьеров межэтнического взаимодействия. Такая стратегия, конечно же, будет способствовать встречному стремлению самих мигрантов адаптироваться, освоить фундаментальные паттерны русской культуры и, с неизбежностью, включению приезжих работников в общественную жизнь региона.