1. Губернаторский корпус в условиях трансформации политической системы Российской Федерации / Под общ. ред. Я.Г. Ашихминой, П.В. Панова, О.Б. Подвинцева. – Пермь, 2014. – 306 с.

2. Дойч К.В. Социальная мобилизация и политическое развитие // Концепция модернизации в зарубежной социально-политической теории 1950–1960 гг. – М.: ИНИОН РАН, 2012.

3. Ковалёв В.А. Межакторное политическое взаимодействие и политические противоречия административного режима в Республике Коми. – Политбук (Politbook). – Чебоксары, 2013. – № 1. – С. 90–106.

4. Ковалёв В.А. Политическая трансформация в регионе. Республика Коми в контексте российских преобразований. – Сыктывкар: Издательство Сыктывкарского госуниверситета, 2001. – 251 с.

5. Ковалёв В.А. Политика, власть и бизнес в Республике Коми: Современные проблемы. – Сыктывкар: Издательство Сыктывкарского госуниверситета, 2005. – 180 с.

6. Копаш Н. «Ухтинский “Пассаж”: Тайны следствия». 2012. – Режим доступа: http:// intell-analytics.ru/kniga-n-kopasha-uhtinskiy-passazh-tainy-sledstviya/n-kopash-uhtinskiy-passazh-taynyi-sledstviya-tom-1

7. Новикова Т. Истина рождается в огне. – Ухта. ИД НЭП+С, 2006.

8. Панов П.В. Институты, идентичности, практики: Теоретическая модель политического порядка. – М.: РОССПЭН, 2010. – 230 с.

9. Сорокин С. «ЗАРУБИНКОРПОРЕЙТЕД»: 12 лет в Республике Коми. – http://komikz.ru/news/just/?id=11818

10. Хантингтон С.Ф. Политическое развитие и политический упадок // Концепция модернизации в зарубежной социально-политической теории 1950–1960 гг. – М.: ИНИОН РАН, 2012.

11. V.A. Kovalev. The abolition of direct governor election in the Russian Federation: Socio-economic relations and political cosequences – Impact of Culture on Human Interaction: Clash or Challenge? Helfrich H., Dakhin A., Hölter E., Arzhenovskiy I. – Eds. Göttingen: Hogrefe & Huber, 2008. – P. 49–62.

Братерский Максим Владимирович – доктор политических наук, заведующий сектором Отдела Европы и Америки ИНИОН РАН, профессор Высшей школы экономики (У).

Россия уже давно сделала проект экономической интеграции части государств постсоветского пространства приоритетом своей политики. Она считает это ключом к достижению экономической конкурентоспособности страны, ее экономической модернизации, к привлечению иностранного капитала, решению геополитических и геоэкономических задач [19; 27]. Региональная экономическая интеграция должна содействовать росту объема торговли в регионе, помочь постсоветским странам развить современную экономику, уменьшить их зависимость от западных рынков и экспорта сырья [Глазьев, 2001]. Это позволило бы России играть более заметную роль в мировой политике.

Однако «Евросоюзом для Востока» СНГ так и не стал [8]. Несмотря на то что для содействия интеграции на постсоветском пространстве было создано множество различных органов, лишь около 10% принятых ими документов были в итоге ратифицированы национальными парламентами [7, с. 188]. СНГ не сумел остановить дезинтеграционные процессы в регионе. В период с 1994 по 2008 г. доля торговли между странами региона упала на 40% в общем объеме их торговли [4, с. 119, 121]. Одной из важных причин неудачи проекта СНГ было нежелание России серьезно инвестировать в процесс региональной интеграции [20].

После финансового кризиса 2008 г. и южноосетинского конфликта того же года российское руководство пришло к выводу, что перспективы интеграции с Западом (прежде всего, с ЕС) на приемлемых для России условиях окончательно исчезли и что архитектура мировой финансово-экономической системы не защищает в должной степени экономические интересы России. Политическое руководство пришло к выводу, что вопросы экономического роста и модернизации экономики могут быть решены Россией лишь самостоятельно. Для этого необходимо было воссоздавать крупный рынок, по объему сравнимый с бывшим советским, восстанавливать производственную кооперацию, выступать вместе с соседями с единых позиций в геоэкономической конкуренции с другими крупными экономическими игроками – ЕС, Китаем, НАФТА. Но проект СНГ тормозился экономическими и политическими противоречиями между разными государствами постсоветского пространства и обеспечить необходимого динамизма явно не мог. Признав это, Россия отошла от стратегии опоры на структуру СНГ и принялась реализовывать более гибкую политику [19]. Теперь она начала действовать более прагматично и точечно, комбинируя двусторонние связи с соседями с деятельностью внутри более сплоченных группировок, таких как Таможенный союз и ОДКБ. Новая система отношений не распространялась на страны, ориентированные на другие интеграционные объединения, такие как Грузия, Молдова или Азербайджан. Россия сосредоточилась на установлении тесных взаимоотношений с Беларусью, Казахстаном, Арменией и странами Средней Азии. Успех интеграционного проекта в будущем может привлечь к сотрудничеству и другие государства, не обязательно в формате Таможенного союза или Евразийского экономического союза.