Проблема региона состояла в том, что политический опыт последних лет не позволял выработать культуру разрешения конфликта, существовала тенденция к созданию одного центра власти – исполнительной и у нее не было конкурирующих групп с сопоставимыми ресурсами. Еще А. Токвиль указывал на два политических института, способных атаковать новый Левиафан – местное самоуправление и добровольные ассоциации. Первое – как в стране, так и в области – практически лишено возможности влиять на принятие решений государственной властью. Второе, если говорить о бизнес-объедине-ниях (НАПП, «Деловая Россия», отраслевые объединения) как представителях бизнеса и гражданского общества одновременно, не оказывают заметного влияния на укрепление «вертикали власти» и «бархатную реприватизацию» (3, c. 132). Поэтому региональная власть после назначения В. Шанцева на второй срок смогла провести многоходовую операцию по вытеснению группировки В. Булавинова из политико-административной сферы (через фракцию «Единая Россия» в Городской думе было внесено изменение в законодательство – прекращено избрание мэра всеобщим голосованием, введено разделение власти Нижнего Новгорода на городского голову и наемного сити-менеджера и др.).

Для того, чтобы описать процесс расширения федерального и столичного влияния в регионах в результате назначения губернаторов – наместников центральной власти, возможно использовать термины передел, экспансия, освоение. Но вполне применимо и такое понятие как «кормление»42. Традиции «кормления» в России имеют устойчивую основу, которая поддерживалась особой ролью бюрократии и состоянием гражданского общества. Сегодня «кормление» характерно и для государственной власти, и для бизнеса (так, на фактическое «кормление» были поставлены председателями советов директоров госкорпораций и значимых для бюджета частных компаний многие вице-премьеры и министры Правительства РФ. Все они, формально не являясь собственниками, распоряжались огромными ресурсами и финансами).

Сравнение Калужской и Нижегородской областей показывает, что технологическим инструментом государственной политики по отношению к регионам является кластеризация. В известной степени она представляет собой возврат к отраслевому подходу, но уже на новом этапе развития. В рамках кластерной модели управления для большинства регионов России стоит задача остаться в рамках того или иного кластера, что гарантирует государственную поддержку. Нижегородская область, не менее чем Самарская (Тольятинский узел), вправе претендовать на развитие в рамках Автопрома. Однако новые автомобильные производства открываются в Ленинградской и Калужской областях, но не в Нижегородской. Область практически выпала и из общероссийского авиационного кластера (ОАО «Сокол» в недавнем прошлом – один из ведущих заводов по производству «Мигов»). Это порождает большой риск превращения Нижегородской области в проблемный регион, а не в «локомотив роста».

1. Дахин А.В., Макарычев А.С., Распопов Н.П. Новые тенденции в развитии политической элиты: Федеральный и региональный аспекты // Политическое управление и публичная политика в XXI веке: Государство, общество и политические элиты. – М., 2008.

2. Максимов А., Царьков А. и др. «Осторожный оптимизм или “суровый реализм”»: Кто из них станет регионом-локомотивом в ПФО? Взгляд из Нижегородской области. – Нижний Новгород, 2007.

3. Распопов Н.П. Политическая модернизация в России на современном этапе // Коммуникативистика: Прикладные аспекты социально-гуманитарного знания: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции, 14 марта 2008 г. – Нижний Новгород, 2008.