4. Сентябрь 1999–2007 гг. Этап характеризуется началом второй чеченской кампании, разгромом боевых подразделений сепаратистов, переходом их к партизанской войне. В этот период Чечня остается эпицентром сосредоточения радикальных исламистов, хотя ее лидерами артикулируются еще вполне светские сепаратистские проекты в рамках конструирования так называемой ЧРИ (Чеченская Республика Ичкерия). В этот же период наблюдается процесс «растекания джихада» практически по всей территории Северного Кавказа. Речь идет о распространении идеологии радикального исламизма, институционализации собственных неправительственных религиозно-политических организаций и группировок, появлении и разрастании инфраструктуры «джихада» (схроны, блиндажи, бункера и т.п.), ведении специфической политической диверсионно-террористической практики, в том числе далеко за пределами Северо-Кавказского региона. Происходит трансформация структур боевиков, которая постепенно приобретает сетевой характер.
Значимым на данном этапе представляется то, что если в 90-е годы ХХ в. северокавказские «ваххабиты» были представлены умеренно-радикальной и ультрарадикальной составляющими, то в ходе второй чеченской кампании местная салафийя выродилась исключительно в религиозно-политический экстремизм, на базе которого развилось террористическое движение, прикрывающееся исламским вероучением. Тем не менее умеренные радикалы, хотя и в меньшем количестве, еще присутствуют на Северном Кавказе. Однако власти, не умея или не желая отличать умеренных от ультрарадикалов, осуществляют в отношении них одинаково жесткие силовые меры. Такой подход сокращает и без того узкую прослойку умеренных радикалов, постепенно переходящих на экстремистские позиции.
5. 2007 г. – 2013–2014 гг. Пришедший к власти в виртуально существующей Чеченской Республике Ичкерия новый лидер – Доку Умаров – объявил о завершении националистического плана построения ЧРИ и одновременно обнародовал новый геополитический проект – «Имарат Кавказ». Согласно ему, на Северном Кавказе на исламистских принципах функционирования создается новое государство – «Имарат Кавказ», управление которым осуществляется по образу и подобию исламских государств прошлого (Халифаты). В свою очередь, помимо соответствующих центральных институтов власти и управления, в «Имарат» на правах провинций входят так называемые «вилайеты» – конкретные республики Северного Кавказа, а в перспективе – и другие регионы России. В свою очередь, указанные «вилайеты» состоят из секторов, в составе которых действуют первичные исламистские группировки – так называемые «джамааты», представляющие собой, по сути, диверсионно-террористические группировки, иначе говоря – исламистские банды.
6. Конец первого десятилетия – начало второго десятилетия XXI в.: наблюдается распространение влияния «Имарата» и его лидеров на другие «мусульманские» территории – Поволжье, Урал и Западную Сибирь, прежде всего на Татарстан.
7. Последние пять-шесть лет: появление исламистских группировок в «исламских анклавах»5 в немусульманских субъектах страны, группирующихся вокруг появляющихся на этих территориях мечетей, что следует считать очередной тенденцией в процессе радикализации отечественного ислама, заключающейся в расползании метастаз исламизма по территории страны. Аналогичные процессы ранее имели место в США и некоторых государствах Западной Европы6.
8. После нейтрализации в конце 2013 г. Доку Умарова большинство сетевых структур, входивших в состав «Имарата», присягнувшего в свое время «Аль-Каиде» Усамы бен Ладена, переподчинились новому террористическому гиганту – «Исламскому государству». Многие отечественные исламисты отправились в Сирию, чтобы в рядах ИГ воевать против правительственных войск, верных Б. Асаду. На территории Северного Кавказа происходит деградация радикального исламистского движения, сопровождаемого криминализацией и дальнейшим разукрупнением банд, их децентрализацией с одновременным повышением степени автономности. Теперь небольшие группировки боевиков пытаются наносить быстрые точечные удары, после чего уходят в подполье и даже окончательно распадаются.