Полноценная гражданская идентичность, конституирующая такие важнейшие параметры жизни человека, как ценности, смыслы, принципы, культурные нормы и пр., возможна только на основе цивилизационной идентичности. Поскольку эта последняя находится в настоящий момент лишь в стадии зарождения, рефлексируясь в качестве абстрактного цивилизационного кода, граждане России часто не чувствуют своей общности, у них по существу отсутствуют общие социокультурные ценности и ориентиры, что приводит в том числе к межнациональным и межконфессиональным конфликтам. Как отмечает Л.В. Савинов, «в России проблема гражданской нации – это главным образом проблема совпадения кодов национальной (универсальной) и этнических (уникальных) идентичностей с русской цивилизационной (социокультурной и исторической) матрицей»14. Можно констатировать, что на данный момент подобного совпадения нет.

Этнокультурные различия граждан многонационального Российского государства, не попадая на общую интегрирующую культурно-цивилизационную основу, становятся конфликтогенным фактором, а не тем преимуществом России перед другими государствами, о котором так часто говорят высшие российские политики. Этнокультурное многообразие России только тогда станет фактором развития и модернизации, когда оно будет фундироваться на общероссийском культурно-цивилизационном базисе, вобравшем в себя квинтэссенцию позитивного опыта бытия российской цивилизации в ее тысячелетней истории. Цивилизационная идентичность, призванная отображать данный базис, представляет тем самым огромный социальный капитал современной России, способный реально содействовать гармонизации межэтнических и межконфессиональных отношений, а также обеспечению национального единства Российской Федерации.

Религиозное возрождение у татар, происходящее в форме реисламизации, за последнее 20-летие прошло непростой путь. В начале 1990-х – в годы кризиса идентичности советских людей, враз ставших россиянами, в условиях идеологического вакуума на постсоветском пространстве татары, как большая часть населения страны, обратились к «исконным корням народа», «вере предков».

Реисламизация в это время проходила в форме этноконфессионализации, когда религия воспринималась как часть народной культуры, как национальная традиция, а мусульманская идентичность у татар чаще носила характер «религиозного национализма»15. Это был период начала восстановления традиционного для татар мусульманского статуса и экстенсивного развития мусульманского поля республики: все большее число татар самоопределялись как мусульмане (при этом главным аргументом своей мусульманской идентичности объявлялось генетические родство – «родился мусульманином»), началось активное строительство мечетей, стало заметно присутствие других атрибутов ислама – проведение религиозных мероприятий и праздников в театрах, на стадионах, проведение домашних меджлисов и т.п. Но в целом общий уровень интереса к религии ограничивался символическими и культурными аспектами.

Актуализацию мусульманской идентичности в то время можно рассматривать не как возрастающую религиозную активность населения и его возврат к вере, а скорее как повышение потребности в устойчивых культурно-цивилизационных характеристиках в жизни индивида и общества