Земля достаточно подсохла, чтобы обнаружить чьи-то следы, тем более ночью, но острое беспокойство вынудило Илью, проснувшись, потребовать от жены, чтобы сын ни на секунду не оставался во дворе один. Оля отнеслась к этому с пониманием, но, конечно, она не догадывалась об истинной причине требований мужа. Тогда-то, утром, Илья решил, что пора навестить Назарова. Благо, что у капитана было ночное дежурство.

Сейчас, оказавшись в торговом центре поселка, Илья осознал, что поговорить с Назаровым нужно было давно.

В Америку Стефан попал по обмену студентов. Подобный опыт между странами только начинался. Парню было двадцать два, и вся жизнь лежала впереди. Наступил октябрь, но в штате Джорджия середина осени напоминала молодому человеку лето.

К сожалению, мечте Стефана с момента поступления в институт сопутствовали не только положительные эмоции – за несколько дней до отъезда у парня умер отец. Он давно не жил с семьей, но он по-прежнему оставался родным человеком, и для Стефана это был удар. Парень уже подумывал отказаться от поездки в США, но мать настояла: жизнь продолжается, и неразумно рушить свои планы, если это ничего не изменит. Стефан отправился за океан еще с тремя ребятами из своего института.

В Штатах ему понравилось, его жизнь там оказалась насыщена событиями, но, как ни странно, в какой-то момент Стефан почувствовал нечто похожее на депрессию. Эта напасть иногда случалась с ним, особенно поздней осенью или в конце зимы, но сейчас она была особенно некстати. Стефан вдруг захотел оказаться рядом с матерью, поддержать ее, понимая, что ей сейчас, возможно, еще хуже, чем ему. В то же время все бросить и уехать казалось безумством.

По-видимому, его состояние заметил один из американских студентов и предложил Стефану съездить к его прадедушке – настоящему индейскому шаману. Стив был темноволосым, но Стефан никогда бы не подумал, что тот – индеец, внешне он ничем не отличался от американцев, чьи потомки были европейцами. Быть может, в отличие от прадеда он просто не был чистокровным индейцем, Стефан это не уточнял.

По словам Стива, прадед мог помочь: устроить «индейскую» баньку, после которой, говорят, как заново рождаешься – верное средство от депрессии. Пока они со Стивом ехали в его машине по лесистой пустынной местности, американец пытался шутить, чтобы взбодрить Стефана. И в какой-то момент Стефан действительно рассмеялся. Стив объяснял, что прадед понимает язык животных и может даже проникать в их сознание, когда они находятся при смерти. Стефана рассмешило предупреждение Стива, что прадед, увидев такого квелого и неживого парня, решит, что тот умирает, и, возможно, тоже попытается проникнуть в его сознание, а это ощущение не из приятных: будто кто-то вместе с тобой забрался в одни штаны, и более тесного, неудобного контакта не придумаешь.

Все произошло так, как и говорил Стив. Старик, улыбаясь, встретил их, пожал гостю руку. Невысокий, но крепкий, жилистый. С очень морщинистым лицом, редкими седыми волосами… По лицу ему меньше восьмидесяти лет не дашь, но тело как у сорокалетнего мужчины, регулярно совершающего пробежки и заплывы в бассейне. Он что-то приговаривал на своем языке, и Стив переводил на английский: сейчас-сейчас баньку устроим; тебе понравится, вот увидишь; хорошо, что ты сюда приехал; и веселей, веселей – в таком возрасте глупо быть чем-то недовольным.

И когда Стефан с ощущением, что его тело тает, исчезает, по настоянию шамана лупил в барабан, что-то произошло. Не с ним, а со стариком – тот как-то изменился в лице. После «баньки» последовал короткий разговор старика с правнуком, и шаман увел Стефана за дом, к куполообразному строению из ивовых прутьев метра два высотой, которое скрывалось в зарослях кустарника и напоминало диковинный сарай. Внутри, усадив парня на землю, старик развел в углублении костер и закрыл дверь.