– Вот он и боится, что скоро «девочкой» станет! Как пить дать, станет! – их было двое, милиционеров, и говорили они об одном и том же.

– По малолетке… За девчонку заступился… Тяжкие телесные… – дальше он не хотел говорить о себе.

Второй конвойный решил прокомментировать его слова:

– Все они так говорят! Все они невиновные!

Ну а дальше, господа, дорогие читатели, хотите, верьте, хотите, нет. Проконсультируйтесь со специалистами, которых в мире достаточно. Но такое вы не могли видеть даже в порнографических фильмах. Я попросил конвойных снять с подозреваемого Маскаева наручники, а его попросил снять с себя штаны… Я надеюсь, что говорю сегодня с взрослыми читателями, и вы поймете наш с вами открытый и откровенный разговор, иначе мне не дойти без этого до сути своего романа.

Если вы уже знаете, что такое головка полового члена, так вот поверьте мне на слово: в невозбужденном, спокойном состоянии она была у него как головка плода ребенка у беременной женщины сроком в 24 недели. Мне пришлось прибегнуть к такому некорректному сравнению, чтобы вы поняли, как готовятся родовые пути женщины для родов, как они раскрываются именно только во время родов, чтобы ребенок родился живым и невредимым. Потом женщина призналась, что она лгала про изнасилование. И прозвучало признание как в том анекдоте: «Я всю жизнь тебя искала!»

Когда я подтвердил пояснения мужчины следователю прокуратуры, уголовное преследование в отношении его прекратили. Тогда они, следователи прокуратуры, мне казалось, или может действительно всего лишь казалось, были честные.

Светлана Анатольевна тоже заявила однозначно и громко:

– Она девственница! – сказала она, может, и негромко, но мне послышалось, что – громко. В любом случае не услышать мать не могла, а уж тем более – дочь, полусидевшая или полулежавшая на гинекологическом кресле.

Но Анастасия Петровна не колыхнулась, не пошевелилась, и вообще никак не отреагировала. Вела себя спокойно, с презрительным равнодушием ко всем обследованиям. Она держалась явно не как другие матери, у которых изнасиловали дочь, а теперь вдруг дочь оказалась девственницей.

Смотреть соотношение шейки к телу матки у Маскаевой пришлось через прямую кишку. Так смотрят только девственниц. Соотношение у нее было один к двум, как у половозрелой шестнадцатилетней девушки. А размеры таза превосходили размеры у таких девушек, даже в 16 лет. Смотрели соотношение шейки к телу матки именно так, потому что у девственниц посмотреть по-другому невозможно, чтобы не повредить и не нарушить той самой целости плевы. То есть, чтобы не разорвать ее, а потом не попасть еще под суд за лишение чести и достоинства малолетней девочки во время проведения медицинских манипуляций. Я поймал себя опять на подлой мысли – может, нашей оплошности и ждала и на нее надеялась, и рассчитывала мать, Анастасия Петровна, что мы порвем неосторожно девственную плеву ее дочери… Как же надо ненавидеть своего мужа, чтобы согласиться на такое развитие событий, пожертвовать невинностью, а может даже судьбой своего чада. Или, может, здесь дочь жертвовала собой ради благополучия и спокойствия матери. Переживала и убивалась за нее, за ее лучшую долю, за ее счастье и дальнейшую жизнь.

Я стал отгонять от себя дурацкие мысли, чувствуя, что во мне зреет злость и странное, необъяснимое, недоверие. Светлана Анатольевна заметила мои сомнения. Она была честная и бескорыстная. Проработала всю жизнь за маленькую зарплату, не выходила из больницы и днем и ночью. Спасала жизни и здоровье самой прекрасной половине человечества – женщинам. По ее совету мы поднялись этажом выше, где работала дежурантом уже дочь.