– Поцелуи под луной, жаркие признания, – вторит начитавшаяся любовных романов Рита.
Отрицательно мотаю головой.
– Тебе восемнадцать! – восклицает Алина. – Тебя это должно интересовать на подсознательном уровне.
Может и должно. Но у меня перед глазами встаёт мама. До чего её довели пресловутые бабочки в животе? Нет, не хочу я такого.
Я не против детей, но остаться в двадцать лет без всяческой поддержки и с младенцем на руках? Не получить образование, жить в чужом доме и горбатиться за копейки, пытаясь прокормить себя и ребёнка? А потом умереть от банального воспаления лёгких, потому что у тебя не было денег на тёплую куртку, и обречь дочь на статус сироты?
– Нет, я не хочу повторить мамину судьбу.
Шепчу и закусываю губу. На глаза наворачиваются слёзы.
Девчонки вроде бы что-то понимают. Тихо шушукаются за спиной. А потом меня обнимают две пары тёплых рук.
– Ну ладно, ну что ты, не плачь! Ну что мы такого сказали? Ну, прости нас!
– Мы дуры, Сонь! Просто хотели порадоваться за тебя. Кто ж знал, что ты вот так…
Рыдаем в три голоса. Ох, мы точно дуры! Сначала ржём как лошади, а через пять минут рыдаем, как ненормальные. Какой-то вечный ПМС.
– Так, девочки, успокаиваемся. Нам на занятия, а мы выглядим теперь как после перепоя – опухшие и отёкшие, – первой отстраняюсь я.
– Ой, Сонь, ну кто поверит, что мы алкаши? – усмехается Алина, бежит к зеркалу и в шоке застывает. – Ошизеть! Ну и рожа! Я срочно в душ.
– Я с тобой, – пищит Рита.
Девчонки хватают пакеты, бегут к двери, но у входа останавливаются.
– Сонь, – тянет Алина, – это ничего, что мы тебя бросаем? Просто…
– Идите уже, – машу на них рукой и улыбаюсь. – А то мы так точно опоздаем.
– Мы быстро! – кивает Рита, и девчонки убегают.
Сижу одна. Голова кипит. Мысли водят хороводы.
Мамин пример, конечно, тот ещё довод думать об учёбе и не забивать мозги парнями. Но в памяти постоянно всплывают глаза цвета грозового неба, и взгляд – пристальный, изучающий, тяжёлый.
Вздыхаю и начинаю расчёсывать густые подсохшие пряди.
Держу в руках локон и вижу, как сильная мужская ладонь отводит прядь от лица, скользит к затылку и притягивает меня к себе. Так медленно, осторожно. И взгляд меняется. Становится глубоким, притягивающим, манящим. И губы, такие красивые, с чувственным изгибом, уже не расплываются в наглой ленивой ухмылке, а приближаются, чтобы…
Сглатываю и трясу головой. Нет, нет, нет! Мне этого не надо! Не надо, я сказала!
Трогаю шишку на лбу. Маленькая, но болючая. Мой мозг явно повреждён, раз в голову такой бред лезет! Об учёбе надо думать, об учёбе!
Гоню от себя глупые мысли и быстро собираюсь. Джинсы, блузка, кеды, рюкзак. Я готова.
Тут и девчонки приходят.
– Девочки, собирайтесь. Времени в обрез.
– Сонь, а ты чего, краситься не будешь? – удивляется Алина.
– Если что, мою косметику бери, не стесняйся, – добавляет Рита.
– И мою, – кивает Алина.
Улыбаюсь.
– Спасибо, но я вообще не крашусь.
– Да тебе и не надо, – Алина тоже улыбается. – Ты итак очень красивая.
– Собирайтесь! – смеюсь уже в голос.
Наконец, все готовы. Выдвигаемся.
Первый учебный день, жди нас, мы к тебе идём!
Глава 4
Тилень, тилень, тилень!..
Тилень, тилень, тилень!..
– Задолбал уже, – бурчит Алина. – Рит, да выключи ты этот чёртов будильник! Спать хочу!
– Твой телефон, тебе и выключать, – сонно хрипит Рита и накрывает голову подушкой.
Вздыхаю, с закрытыми глазами сажусь в кровати. Делаю три глубоких вдоха и выдоха. Встаю, подхожу к столу и выключаю будильник.
– Девочки, если мы сейчас не начнём собираться, то в душ не попадём.
С тихими проклятиями соседки начинают выбираться из постелей.