Джорджия была так спокойна, так беззаботна, изображая его фиктивную невесту. Она – просто идеальный друг!

– Спасибо тебе, – от всего сердца поблагодарил Уил. – Ты очень великодушна.

– На самом деле я чертовски зла на тебя. На Шарин я не сержусь. Она боролась за любимую племянницу – последнюю память о погибшей сестре. А вот ты использовал меня, втянул в эту сомнительную ситуацию совершенно неподготовленной. Мы только что восстановили нашу дружбу, но ты зашел слишком далеко, Уил.

– Уверяю тебя, я действовал спонтанно. Но я ни на секунду не пожалел о выбранной стратегии. Ты была великолепна! Я так благодарен тебе за то, что ты поехала со мной!

Уил мысленно возблагодарил небеса за то, что у него хватило смелости явиться к Джорджии этим утром.

Она нахмурилась.

– Я до сих пор не понимаю, почему ты это сделал. Неужели недостаточно было бы представить меня своей хорошей подругой?

– «Невеста» звучит более респектабельно.

– Почему ты так волнуешься? Речь ведь идет не об усыновлении. Ты родной отец Нины. Ее ближайший кровный родственник. Твое имя написано в ее свидетельстве о рождении. Мать Нины перед смертью пожелала, чтобы о девочке заботился ты. Шарин не имеет на нее никаких прав.

Уил просто не доверял системе, потому что сам в прошлом стал ее жертвой. Возможно, что-то изменилось с тех пор, как он был под опекой штата, а возможно, нет. Но его воспоминания о тех днях всегда будут причинять ему боль.

– Я не хотел позволить кому-либо помешать мне забрать дочь. Твое вмешательство очень помогло убедить Шарин отдать Нину.

– Мне кажется, что Шарин – не такая уж плохая. Она по-своему заботится о племяннице.

«Как всегда, Джорджия старается быть справедливой», – подумал Уил. Ее желание видеть в людях хорошее всегда ему нравилось.

Когда она заявила Шарин о том, что ее сыновья, возможно, будут участвовать в свадебной церемонии, Уил внезапно представил себе ослепительно красивую Джорджию, идущую по церковному проходу между скамьями в белом подвенечном платье, а позади нее – двух маленьких мальчиков, один из которых несет ее шлейф, а второй – обручальные кольца. Зачем он вспомнил об этом сейчас? И вообще, такие мысли лучше гнать из головы.

– Ты всерьез пообещал поддерживать отношения с тетей и двоюродными братьями Нины? Или это была еще одна ложь ради достижения поставленной цели?

– Я не лгал. Эти маленькие мальчики показались мне хорошими детьми.

Наверное, и Уил тоже был таким, пока его жизнь не разбилась на куски со смертью родителей.

– Было бы хорошо, если бы твоя дочь росла, общаясь со своими кузенами. Я любила своих двоюродных братьев.

– Вот почему я согласился на это. Меня не волнует Шарин. Меня сейчас заботит лишь одно: чтобы дочке было хорошо. И у нее будет все необходимое для этого. Если ей нужна большая семья, я согласен поддерживать связь с родными Энджи ради Нины.

Уил понимал, что отныне его жизнь безвозвратно изменится и будет вращаться вокруг крошечного человечка, спящего на заднем сиденье. Но ему нужна и Джорджия. Он должен убедить ее оставаться рядом. В качестве друга. Уил не мог снова ее потерять.

Что же дальше? Когда они выехали на автомагистраль, ведущую к Сиднею, Джорджия задалась вопросом, полностью ли Уил продумал решение взять на себя отцовские обязанности.

– Ты действительно не знаешь, как сменить подгузник? – спросила она.

– Какой парень моего возраста разбирается в подгузниках? Но я прочитал инструкцию на упаковке. Кажется, менять их не слишком сложно. Женщина в аптеке, где я их покупал, показала мне, как это делается.

Джорджия не смогла сдержать смех.

– Считаешь, это смешно? – нахмурился Уил. – Леди из аптеки, кажется, это тоже показалось очень забавным.