– Как же ты пойдешь к Вере Николаевне? Она ведь живет на третьем этаже, – сочувственно произнес Слава и твердо добавил: – Я отнесу тебя!

Он подхватил ошарашенную Аню на руки и зашел в общежитие. «Да, все-таки вранье – это зло!» – кисло подумала она, будучи возносимой к площадке третьего этажа. Не успел Слава преодолеть последние ступени, как в дверном проеме показался майор Зверев собственной персоной. Новоиспеченный «лектикарий»3 аккуратно поставил свою «госпожу» на пол и отдал честь. Константин окинул их равнодушным взглядом и, поздоровавшись, удалился.

– Спасибо тебе, Слава. Я побегу, а то Вера Николаевна меня, наверное, уже заждалась. Ну, пока! – немного раздраженно сказала Аня.

– До свидания! – с надеждой в голосе ответил парень.

Аня вошла в коридор третьего этажа, повернула за угол, остановилась, прислушиваясь к удаляющимся шагам молодого человека. «А этот-то откуда взялся? Они что все сговорились против меня? – кусая губы и переминаясь с ноги на ногу, думала она. – Нет уж, самые спокойные прогулки это с Палычем! По крайней мере, от него точно знаешь чего ожидать: обед, мороженое, парк!» – решила она и направилась к себе.

Перебравшись в кабинет кадровика, Аня к своему ужасу обнаружила, что теперь ее окна выходят на юг. Установилась тридцатиградусная жара, от которой прежде в кабинете Веры Николаевны ее спасали деревья и огромные кусты сирени. Теперь же в помещении царила невыносимая духота. Открытое настежь окно спасения не несло. Да еще вдобавок ко всему прочему ее рабочее место выходило окнами на учебный полигон, на котором в это время проходили занятия по боевой подготовке. Майор Зверев, давно получивший прозвище «Зверь», проводил тренировку отряда. Это было «царство Зверя», как его ласково называли в части. Зрелище, нужно признать, было эффектное и завораживающее. Несколько русских «Аполлонов» отжимались, приседали, подтягивались, снова отжимались и так по кругу бессчетное количество раз. Но самое невыносимое во всем этом для Ани был голос их командира, голос Зверя. Грудной, жесткий, властный, он пугал ее и манил. Не в силах более сопротивляться, она подошла к окну. Константин стоял, отвернувшись от здания штаба, скрестив руки за спиной. Футболка цвета хаки обтягивала могучую грудь, на голове была надета черная бандана.

– Спарринг! – гаркнул он.

– Это его любимое занятие, – услышала Аня за спиной знакомый голос и вздрогнула.

– Николай Палыч, простите, я вас не заметила! – она растерялась, но не смогла отвести взгляда от тренирующихся.

– Я стучал, но ты не ответила, – Быстров подошел к окну. – В конец ребят загонял.

– Тяжело в учебе, легко в бою! – улыбнулась девушка.

– Он должен быть уверен в своих бойцах. А они в нем. Константин никогда не ставил себя выше них, хотя авторитет свой заработал давно, до сих пор и в марш-бросках с ними участвует и палатки сам ставит, да, и с житейскими вопросами часто помогает, кому с учебой, кому с жильем; на всех учениях и выездах лично присутствует. В горах ему вообще равных нет, он ведь здесь родился. Вот и получил позывной «Горец». Стольких ребят уберег. Так что в учебе им с ним страшнее, чем в бою! – Палыч кивнул головой, предлагая Ане убедиться в его словах.

Спарринг по сути своей представлял рукопашный бой с элементами различных боевых искусств. Константин встал в пару с одним из офицеров. И хотя они всего лишь имитировали сокрушительные удары, нельзя было не заметить правильно поставленную технику и мощь. Костя, отправив «противника» в «нокаут», кричал «Встать!» и снова возвращался в стойку. Аня смотрела на это «представление», как ее бабушка когда-то на Кашпировского по телевизору. Ей казалось, что и ее мышцы наливаются силой, а руки сами сжимаются в кулаки. И если бы он сейчас крикнул «В бой!», она бы первая метнулась вперед с криком «Ура!»