Другие пускай понежатся, потягиваясь в теплых постелях, пользуясь санаторной вольницей.

Один и тот же сон снится мне второй раз: будто я отстаю от корабля. Первый раз, вроде, в Куйптауне, где я никогда не бывал, но увидел всё воочию – и бухту Столовую, и корабли у причалов, и город раскиданный у подножия зеленых гор. Я спешу после увольнения на свой надводный корабль, кажется – СКР, на котором мы зашлю в Африку с визитом дружбы. Но в порту, на месте, его не обнаруживаю. Душа уходит в пятки: Боже, я отстал! Как так могло случиться?.. Краска стыда кидается мне в лицо. Такого со мной никогда не бывало!..

После такого сна на целый день обеспечено испорченное настроение. Во второй раз мне приснилось, что я отстаю от своей подлодки. Это происходит здесь, в Эстонии, в Палдиски. Я спешу к причалу и уже вижу её, родимую, с огнеликим гюйсом на баке, и уже ступаю на сходню, а чёрная субмарина, скользя, точно касатка, отваливает от стенки. Моя нога повисает над пропастью. Благо, отойдя пару кабельтовых, подлодка, не погружаясь, становится на якорь. Похоже, это – рейд у острова Вяйке-Пакри. Я кидаюсь догонять её на рейдовом катере. Но – что это? – командир наш, кап-два Косторжевский, видя, как я радостно карабкаюсь по скоб-трапу на борт, отворачивается и не подает мне руки… Снова краска стыда заливает мне лицо…

Днём моё настроение исправляет Вийви. Мы с нею путешествуем пешком по окрестностям Вызу. Она хороший гид. Эстония по богатству флоры и фауны, естественно, не может сравнится со средней полосой России. Однообразный лесной пейзаж разнообразят лишь поляны с темными можжевеловыми кустами, издали похожими на всадников. Вийви влюблена в него – краше нет на свете. Каждой березке, каждому «кадакас» она находит ласковое имя. Я понимаю её: это – Родина!..

К обеду мы возвращаемся в поселок. После обеда – в экипаже традиционный «адмиральский час»; потом я, обычно, встречаюсь с Урхо на шахматной веранде, играю пару партий, а вечером снова – общество Вийви. Урхо льстит мне, утверждая, что я поднаторел в эндшпилях: это моё слабое место. Возможно, он «ревнует» шахматы к Вийви.

Сегодня подходя к шахматной веранде, я заметил там необычное скопление народа. Среди пестрых одежд отдыхающих, мелькали синие воротники моряков и промаслянные робы рабочих-судоремонтников, нагрянувших из мастерских поселка Кясму. Некоторые из любопытных стояли на спинках сидений; сквозь заросли дикого винограда заглядывали через головы и плечи впередистоящих. Урхо с кислым видом маячил в отдалении.

– Нагрянул чемпион мира Каспаров? – пошутил я, подходя к нему. – Или лектор из всесоюзного общества «Знание»?

– Лектор, но не из общества, – ответил финн. – Послушайте, капитан, и поймёте!..

Подойдя ближе, я обнаружил, что в центре круга, опоясовшего веранду, действительно кто-то громко и горячо читает лекцию.

– …Товарищи, я еще раз повторяю: благодушествовать нельзя! – звонкий срывающийся голос можно было принять как за женский, так и за мужской. – Эстонцы образовали Народный Фронт не для того, чтобы ограничиться экономической независимостью от Советского Союза, они пойдут на полное отделение. Понимаете?! Как Финляндия в 1918 году. Это записано у них в программе. Ленин в своё время пошёл на предоставление независимости финнам из тактических соображений. Но сейчас другие времена. Если эстонцы отделяться, они закроют русские школы, детские сады, повыгоняют с работы всех, кто не знает эстонского языка, отбирут квартиры, дачи. Дойдет до того, как в 40-м, перед войной, в Кадриорге будут вешать к каждому революционному празднику русского солдата или матроса. Этого вы хотите? Кто забыл, что фашиствующие элименты сожгли на костре матроса Никонова?!.. Мы, русскоязычные, должны сплотиться и противопоставить их Народному Фронту свой фронт – Интернациональное Движение!.. Русских в Эстонии 50 процентов, если не больше. Есть и другие национальности. Мы обязаны остановить эстонский сепаратизм!..