– Но ты же должен знать, что в контракте!

– Это ты должен знать, а я простой артист. Песни пою. И вникать в эту вашу канцелярско-бюрократическую паранойю не намерен.

– А если я подсуну тебе на подпись контракт, по которому ты станешь моим рабом до скончания твоего, дай тебе бог долгой жизни, века?

– А тогда я скажу своим поклонникам, что мой директор Шапиро – чувствуешь, как звучит эта фамилия? – обманывает меня, а по ночам пьет кровь христианских младенцев. И что будет дальше – представляешь?

– Вот сволочь! – Шапиро засмеялся и посмотрел на Каценеленбогена. – И как с таким работать? Но ведь талантлив, подлец! И народ его любит.

Он посмотрел на папку и сказал:

– Ладно. Можешь не читать. Можешь поверить старому Шапиро.

– Старому? – Роман поднял брови. – Тебе ведь еще и сорока нет.

– Но какие это годы! – Шапиро всплеснул руками. – Год за три! Даже за четыре!

– Ладно, старикашечка, давай ручку. Где тут нужно расписаться?

– Вот здесь и здесь, – Шапиро открыл папку на последних страницах и подсунул ее Роману, – и еще здесь.

Роман поставил три неразборчивые закорючки и бросил ручку на стол.

– Вот так люди попадают в рабство, – вздохнул он. – Между прочим, сколько мне там причитается по этой бумаге?

– А ты бы сам почитал, – усмехнулся Шапиро, – три рубля пятьдесят копеек.

– Сказал – читать не умею! Говори давай!

– А причитается тебе… – Шапиро закатил глаза к потолку. – Сорок пять тысяч убитых енотов.

– Убитых евреев, – поправил его Роман.

– Я же говорил, что он антисемит, – Шапиро развел руками, – а вы не верили.

Леонид Край улыбнулся и сказал:

– Знаем мы таких антисемитов. А потом выясняется, что у него дедушка из Бердичева и фамилия его была Циферблат.

– Мы из Рюриковичей, – Роман задрал нос, – и попрошу!

– Ладно, славянин, – сказал Шапиро, – слушай дальше. Значит, – сорок пять тысяч долларов за запись альбома, за концерт в «Крестах» и за твои права на видеоматериалы с этого концерта. Ты отдаешь их мне. И еще проценты с продажи дисков. Напомню – два диска в одной коробке. Аудио – «Крестный сын» и видео – «Чистое небо над зоной». Твоих тут одиннадцать процентов.

– А сколько коробок? – поинтересовался Роман.

– Два миллиона.

– Это сколько же будет? – Роман нахмурил лоб. – Два миллиона… А диски по… Ну его к черту! Сам посчитаешь. Мне только этой бухгалтерии и не хватает для полного счастья! Потом дашь мне сколько причитается, и все дела.

Каценеленбоген всплеснул короткими ручками и воскликнул:

– Лев, ну как вы можете быть недовольным таким партнером? Это же золото, а не партнер! Видите, он полностью вам доверяет! А это нужно ценить.

– А главное, – Шапиро снова мечтательно закатил глаза, – какой простор для злоупотреблений и для обмана… Сказка!

Край усмехнулся и посмотрел на Романа:

– Здорово у вас тут все… Мне бы такого директора.

– Вот уж нет, – Роман погрозил ему пальцем, – не отдам. А если захочет уйти – так я его закажу.

Он посмотрел на Шапиро и грозно произнес:

– Если ты вздумаешь меня бросить – так не доставайся же ты никому! Твой жирный и холодный труп найдут в Обводном.

– Строг, – засмеялся Каценеленбоген, – но справедлив!

– Ладно, – сказал Шапиро и чинно сложил руки перед собой, – посмеялись, и хорош. Пусть теперь господин режиссер подробно изложит нам концепцию своего высокохудожественного видения.

Он повернулся к Краю, и тот, откашлявшись, произнес:

– Ну что же… Изложить можно. Я даже принес кое-какие заготовки по части видео, – он достал из портфеля коробку с лазерными дисками. – А как тут у вас насчет пива?

– Насчет пива у нас все в порядке, – ответил Шапиро и нажал кнопку на селекторе. – Валюша, принеси-ка нам пивка!