Мине шёл тринадцатый год.

В нашей большой семье, сколько сибя помню, постоянно кого-то рожали, а когда ми подросли – женили одного за другим. Скучно не было никогда. Все были при делах. До того, как отец заметил моё холостяцкое положение, они с мамой только вздохнули после очерэдной свадьбы, женив Арона, брата старшего миня на год, на дочери известного в Одессе цирюльника с Молдаванки. Ви знали Авраама? Нет? Ничего странного в этом нет, ви слишком молоды. Кто помнит старую Одессу, тот знал его, или хотя бы один раз попал под его волшебные ножницы.

Пролетел год и отцу стало скучно. Он заберэменел матушку в очэредной раз и решил взяться за моё будущее.

– Староват для женитьбы, – сказал папа, – но ошибочку придётся исправить.

Маме было не до этого. Она была сильно берэменна и ругала на отца разными словами.

– Ты погляди на миня. Опять я в интерэсном положении. Скока можно? Я тибе шо, Хайм? Закрой свою "лавочку", я устала. Женячка Яшу подождёт. Я сама найду ему жену, когда придёт срок. Дай мине спокойно рОдить.

– Если ми сейчас не женим Яшку, – возмущенно шептал папа, вертя пальцем перед маминым носом, – его заберут в солдаты.

– Он ещё рэбёнок! – воскликнула мама. – Какие солдаты! Ты миня пугаешь, Хайм!

– Фейга, где твои глаза! Ми живём в страшное врэмя! Посмотри, шо делается вокруг! Гражданская война. В Одессе власть меняется чаще, чем ты мине гаткес (кальсоны) стираешь! Шо скажешь? За кого воевать моим синовьям? Вейз мир. Яшку надо срочно обженить. И не спорь с мужем! Я уже говорил с нашим ребе – Ицхаком Шнеерсон. Поверъ мине, у нашего сина будет хорошая жена из приличной еврэйской семьи! – он поцеловал кончики пальцев. – Ты помнишь булочника Бульке и его жену Сару, которые жили на Мясоедовской? У них ещё бил син Мейер. Говорили, шо Сара его в детстве уронила! Таки кто бы спорил? У старого Баруха – отца Мейера была булочная.

– И шо мине с того? – спросила мама, безразлично взглянув на отца.

– Фейга, шо тибе так смотреть! Помнишь или тибе оно надо? – рассердился папа.

– Не помню. Шо мине дело до их булочной!

Отец подскочил на месте.

– Шо тибе забыть, Фэйгале! Бульке потом перэехали с Мясоедовской на Канатную улицу, в дом, недалеко от бившего ресторана мадам Рачковской и там открыли новую булочную.

– А шо стало с их булочной на Мясоедовской?

– Жена, шо тибе волноваться за Бульке и их булочные? – неожиданно вскипел отец. – Булочную на Мясоедовской улице старый Бульке продал ювелиру Адаму Крекеру. Его зять Моня Пукес не стал ювелиром, хотя пытался, но хлеб печь научился. Так слушай сюда, когда начались погромы, бандиты Мишки Япончика застрэлили старого Баруха, а булочную на Канатной сожгли. Его сина Мейера тоже застрелили. Но он вижил, хотя остался без ноги и с «приветом» в голове. Потом новая власть разрешила-таки, Мейру снова открыть булочную. Он и до сейчас печёт булки и хлеб.

– Так шо им есть нам прэдложить?

– Кому? – спросил отец.

– Бульке! Шо у старого Мейера есть кроме булочной, костылей и его мишигенер коп (дурной головы)?

– РАхель.

– Ты хочешь женить Яшу с РАхель?

– Шо тибе все путать, Фейга? Рахель – жена Мейра.

– Хайм, шо тибе морочить мине беременную голову! Ши мине дело до старого Мейра и его РАхель?

– Внучка – единственная дочь их сина Шмулика, который женат на двоюродной сестре нашего рэбе. Понимашь!?

– Ты говоришь о Хае?

– Ну!

– Прэдставляю, как виглядит их дочь, – Фэйга покачала головой. – Ты её уже видел?

– Кого?

– Внучку придурковатого Мейера!

– Фейгале, шо тибе, как она виглядит! Тибе с нею жить? У них есть булочная и Роза.

– Шо за роза?

– Роза – имя будующей жены нашего Яши!