– Вера Ивановна.

Остальные бабульки просто закатились от смеха.

– Ты на нее внимания не обращай! У нее бывают заскоки! – Баба Нюра принципиально не обращала внимания на вытянувшееся лицо соседки. – Она у нас интеллигентная! У нее муж бригадиром был, когда у нас тут отделение колхоза было! Зови ее баба Вера, и будет с нее!

Другая старушка, в длинной черной юбке с выставлявшимися из-под нее вытянутыми трикотажными штанами белесо-черного цвета, согласно покивав, приветливо проговорила:

– Баба Маруся я. А ты, стало быть, Рита. И надолго к нам?

На этот вопрос я ответить не смогла.

– Да как получится. Как дела пойдут. К тому же какая погода стоять будет…

Видя мою растерянность, мне на помощь пришла баба Нюра. Чрезвычайно довольная собой, она хвастливо перевела разговор на более насущные проблемы:

– А мужики-то молодцы. У Кольки, ну, у того, что постарше, с собой циркулярка была. Так что они ее приспособили и быстренько так бревна-то распилили. Колоть руками не стали – тоже циркуляркой пилили. Видишь, какие чурбанчики-то аккуратные? Моей бензопилой так не напилишь. Завтра мы с Маруськой и Веркой потихоньку начнем дровишки к домам подтягивать.

– На чем?

Старушка искренно удивилась моей наивности.

– Да на тележках, на чем же еще! У нас для энтого хорошие тележки есть, крепкие.

Загрузив багажник дровами, я усадила гордую бабу Нюру на переднее место, дав ей чудненький повод высокомерно помахать рукой товаркам, и повезла домой, раздумывая по дороге, как же мне помочь бабулькам перевезти все дрова к их усадьбам. Сегодня начинать это нелегкое дело было уже поздно, смеркалось, через полчасика дорогу в темноте не будет видно вовсе. Уж лучше завтра с утра пораньше.

Устало вылезая из машины, баба Нюра потерла плечо и грустно предупредила:

– Скоро дожди начнутся. Кости у меня заломило. – И медленно побрела к дому, внезапно вся как-то скукожившись.

Набрав охапку дров из багажника, я двинулась за ней. Она искренне удивилась:

– Да зачем это? Тепло же в хате.

Но я думала иначе – в ее избе стоял тяжелый запах сырости, от которого можно было в два счета заболеть. Но старушка была категорически против столь неэкономной траты топлива, и я нашла выход – попросила научить меня, как топить печь.

Удивившись моей беспомощности, ведь она-то считала, что никакой премудрости в этом нет, баба Нюра показала мне на примере четырех брошенных ею в топку дровишек, что это и в самом деле несложно. Дрова весело затрещали, сразу сделав старый домишко уютным, и я, вполне довольная полученным результатом, попрощалась и отправилась к себе.

Придя в избу Ефросиньи, попыталась сделать то же самое, но даже сухая береста занялась у меня только с третьей попытки. Но всё же растопить печь мне удалось, и спать на этот раз я легла в протопленном доме.

Посреди ночи мне послышалась мышиная возня, тоненький писк и равномерное похрустывание. Что это они там нашли? Надо будет попросить у соседок взаймы кошку – это мелькнуло в голове и быстро исчезло под грузом усталости и свежего воздуха. Больше ночью я не просыпалась, хотя, вполне возможно, что мыши бегали и по мне, уж больно много поутру оказалось свидетельств их пребывания.

На следующий день, прибрав в доме, я занялась более трудными делами. С трудом привязав к своей машинке старую, но еще крепкую телегу, мы все вместе сгрузили на нее четвертую часть дров и привезли к бабе Нюре. Потом то же повторили для бабы Маруси и бабы Веры. Свою, последнюю, телегу я грузила и выгружала уже одна – старушки спешили убрать свои дровишки под навесы до дождя.

Вечером у меня жутко болели руки, ломило спину, и я решила, что, если я и забеременела ненароком, то во мне ничего не задержится – я сроду так не надсажалась.