– Прошу прощения! – сказал Джордж.

– А какая мне польза от того, что вы просите прощения? – зарычал Сигсби Вадингтон, нежно поглаживая поврежденное ухо. – И что вообще вы тут делаете, черт вас возьми?

– Я пришел с визитом, – начал объяснять Джордж.

– Вы что?

– Я пришел с визитом.

– Куда вы пришли с визитом?

– А вот сюда. Дом номер шестнадцать. Мистер Сигсби Вадингтон!

Мистер Сигсби глядел на молодого человека с нескрываемой враждебностью.

– Вы пришли с официальным визитом? Вот как! В таком случае вам, может-быть, интересно будет узнать, что меня зовут Сигсби Вадингтон, и убей меня бог, если я знаю, кто вы такой. Ну-с, что вы скажете?

У Джорджа занялось дыхание в груди.

– Вы Сигсби Вадингтон? – спросил он чрезвычайно почтительным тоном.

– Я самый.

Джордж смотрел на отца Молли, точно перед ним было прекрасное произведение искусства, ну, скажем, полотно знаменитого художника, в роде тех, за которые знатоки дерутся, и которые продаются с аукциона за несколько сот тысяч долларов. Мы хотим этим дать читателю приблизительное понятие о том, какие чудеса может творить любовь, так как, рассуждая честно, беспристрастно и спокойно, Сигсби Вадингтон был не что иное, как абсолютное ничтожество, и едва ли было в нем что-нибудь такое, чем можно было бы любоваться.

– Мистер Вадингтон – пролепетал Джордж – я чрезвычайно горжусь знакомством с вами!

– Вы что?

– Я горжусь знакомством с вами.

– Ну, и что из этого следует?

– Мистер Вадингтон, разрешите вам доложить, что я родился в сердце, так сказать, Дикого Запада в штате Айдаго…

Как часто мы слышим о том изумительном действии, которое производит масло на бушующие воды океана. Говорят, также, что при одном только взгляде на святой Грааль утихали самые свирепые воины. Но никогда еще с самого начала человеческой истории не случалось такой внезапной перемены с человеком, как это произошло с мистером Сигсби Вадингтоном, который сразу перешел от яростной враждебности к ласковому добродушию.

Слова Джорджа Финча, словно заговор чародея, подействовали на него. Вадингтон совершенно забыл о том, как сильно давало еще знать о себе ухо, за которое так импульсивно ухватился молодой человек, стоявший перед ним. Весь его гнев, так сказать, распылился, испарившись как роса под лучами солнца. Он ласково посмотрел на Джорджа. Он с отеческой нежностью провел по руке Джорджа.

– Вы действительно родом с Дикого Запада? – воскликнул он.

– Да, действительно!

– Из этой чудесной страны, из этой великой страны, с ее необъятными степями, где так легко дышится на приволье?

Лично Джордж Финч едва ли стал бы описывать в таких красках пыльный и грязный городишко, в котором он родился, где население пило грязную воду и где нельзя было получить приличной сигары. Тем не менее, он утвердительно кивнул головой.

Мистер Вадингтон сделал размашистый жест рукою и продолжал:

– О, Запад! Я чувствую что-то родное в его приволье! Я люблю каждый цветок, которым пестрит его простор. Я могу часами наслаждаться видом его холмов, купающихся под горячими лучами солнца.

Джордж Финч подтвердил, что он вполне согласен с мистером Вадингтоном.

– Прекрасные долины Запада! Таинственные в своем прозрачном полумраке! Неисповедимые в своем дрожащем золотистом тумане, низко стелющимся над ними!

– Ах! – только произнес Джордж.

– Вековые сосны, степенно кивающие верхушками! Старые осины, трепещущие под напором ветра и колыхающиеся, точно волны морские в бурю!

– Черт возьми! – вырвалось у Джорджа, который не в состоянии был сдержать восторга.

– А вековые дубы, которые рельефно выдаются на горизонте, на фоне беспредельных степей?