К дому подкатил великолепный роллс-ройс, и мистер Вадингтон отошел шага на два в сторону. Из автомобиля вылез какой-то жирный джентльмен и помог сойти своей не менее жирной даме. Вадингтон тотчас же узнал их. Это был мистер Бодторн с женой. Бодторн занимал пост вице-президента треста зубных щеток и, естественно, купался в золоте.

– Уф! – вырвалось из груди Сигсби Вадингтона, которого буквально тошнило от одного вида этих людей.

Жирная пара скрылась в доме. Спустя несколько минут подкатил другой роллс-ройс, а следом не менее роскошный автомобиль, тоже какой-то иностранной марки.

Из этих машин вынырнули на свет «Объединенные фабрики кукурузных консервов» с женой и «Объединенные фабрики мясных консервов» с дочерью. В общей сложности этот груз на корню стоил добрых восемьдесят-сто миллионов долларов.

– Доколе, о господи, доколе? – простонал мистер Вадингтон.

А когда дверь за гостями закрылась, мистер Вадингтон вдруг заметил в нескольких шагах от себя какого-то молодого человека, который вел себя до чрезвычайности странно.

Причина, почему так странно вел себя Джордж Финч – ибо это был никто иной, как он, – объяснялась тем, что он обладал очень робким характером и, естественно, не в состоянии был руководить своими движениями на основе чистого разума. Будь на его месте другой молодой человек, с более грубой натурой, с лицом, смахивающим на морду армейского мула, и пожелай он навестить какую-нибудь девушку, чтобы справиться о здоровье ее собачки, он, не задумываясь, приступил бы прямо к делу. Вытянув манжеты из рукавов, поправив галстук, он уверенными шагами поднялся бы по ступенькам крыльца и нажал бы кнопку звонка. Так поступил бы кто угодно – но только не Джордж Финч.

Методы Джорджа были совершенно иные. Правда, весьма грациозные и приятные на вид методы, но совершенно иные. Сперва он стоял, в течение нескольких минут, опершись всем телом на одну ногу и не спуская глаз с дома номер шестнадцать. А потом, точно чья-то дружеская рука вонзила иголки в икры его ног, он конвульсивно вздрогнул и одним прыжком бросился вперед. Но, едва достигнув крыльца, он сдержал свой натиск, отступил назад и снова замер на месте. А спустя несколько минут острия иголок снова сделали свое дело, Джордж Финч бросился одним прыжком к крыльцу дома номер шестнадцать, опять отскочил назад и вновь замер в прежней позе.

К тому времени, когда мистер Вадингтон решил узнать причину такого странного поведения, Джорджу Финчу, очевидно, надоело стоять на одном месте, и он принялся ходить взад и вперед, что-то бормоча про себя.

Вовсе не в таком настроении находился Сигсби Вадингтон, чтобы терпеть подобные чудачества. Он мысленно решил, что такие вещи могут происходить только под небом тлетворного Нью-Йорка. Там, на Западе, мужчина на самом деле мужчина, и он не танцует танго возле крыльца чужого дома. Он отчетливо помнил описание героя в одном из романов Дикого Запада, где говорилось: «Гордо стоял он, откинув голову назад, и мускулы его рук переливались под фланелевой сорочкой, а в голубых глазах горел пламенный вызов.» Какая разница, подумал мистер Вадингтон, между таким человеком и этим дурачком, который, по-видимому, готов был потратить лучшие годы своей жизни на расхаживание по тротуару.

– Эй, вы! – резко окрикнул он Джорджа.

Этот окрик захватил Джорджа Финча, так сказать, на лету – в тот момент, когда он отскочил от крыльца и снова остановился возле дома, опершись на одну ногу. От неожиданности он потерял равновесие и, наверное, упал бы, если бы ему не удалось ухватиться за левое ухо мистера Вадингтона.