Каменец – хорошо укрепленный город на самой окраине Киевской земли – был подготовлен князем Михаилом Всеволодовичем сразу же по занятии им Киева, как место, где можно было «отсидеться» при возникшей опасности. Город не зря назывался «Каменцем». Опоясанный мощными белокаменными стенами, стоявший на высоком холме, он, казалось, был совершенно неприступен. Поэтому великий князь Михаил и оставил здесь свою семью – княгиню Агафью с четырьмя сыновьями. Отряд из сотни отборных княжеских дружинников вместе с довольно многочисленным городским гарнизоном представляли собой значительную силу для обороны города при междоусобицах. Но вот смогли бы они защитить город и княжескую семью от нападения татар? Княжич Роман в этом очень сомневался. Ему удалось в свое время послушать рассказы спасшихся от черниговской бойни беглецов, сражавшихся с монголами, и он мысленно представлял себе, как степные завоеватели штурмуют крепостные стены.

– Вряд ли Каменец остановит такую лавину, – с грустью думал он. – А это верный знак: быть нам легкой добычей, если враги возьмут великий Киев!

Объезжая крепость и городские стены, он все больше убеждался в этом.

У городских ворот Роман со своей свитой остановился. К нему поспешно подбежал начальник городской стражи.

– Молодой господин! – громко сказал он. – Твои верные воины стоят на страже города!

Княжич посмотрел на воина. Невысокий, но крепкий, коренастый. Одет в простой домотканый кафтан с большим, несоразмерным по виду, железным шлемом-шишаком на голове. Борода всклокочена. Лицо красное, морщинистое. Похоже, что главный страж пьян.

– В чем же есть твоя служба? – вопросил возмущенный Роман. – Ворота совсем настежь распахнуты! Не видно других стражников…Где же они?

– Ну, как бы тут сказать…, – замялся вояка. – Помянули мы тут…праздник, как бы сказать…святого…там Марка!

– Какого еще святого Марка? – удивился княжич. – Что-то не слышал я о таком святом дне!

– Есть, есть, господин, – кивнул головой стоявший по левую руку от Романа боярин Лучезар. – Такой день мы знаем!

– Тогда почему же наш отец Алексей ничего об этом не говорил? Батюшка пока не забывал ни одного святого дня! Каждое утро говорил! Неужели запамятовал?

Свита безмолвствовала.

– Ладно, пойдем тогда к башне да посмотрим на службу наших городских воинов! – молвил княжич и стал слезать с лошади.

– Ох, великий князь! – вскричал испуганный начальник охраны. – Не надо тебе туда идти! Грязно там и сыро: замараешь свои благородные ноги!

Но Роман уже направился к комнатке охраны. Вслед за ним пошли, спешившись, черниговские бояре. Когда княжич со свитой вошел в полутемное, сыроватое помещение башни, им в ноздри ударил неприятный запах сырости, плесени и немытых тел.

Спустившись по ступеням в маленькую комнату, высокие посетители увидели большой прямоугольный, залитый чем-то желтым, стол. На нем стояла мерцавшая свеча, а по углам лежали, казалось, бездыханно, городские стражники.

– О, Господи?! – вскрикнул княжич. – Неужели умерли?!

Никто ему не ответил. Бояре в страхе переглянулись.

Вдруг со стороны земляного пола донеслись шорохи и легкий шум ползущего тела.

– Эх, как-вот плыли мы по Днепру-реке! – противно прогнусавил кто-то.

Из-под стола вылез здоровенный чумазый мужик. Видя знатных людей, он, казалось, испугался, попытался встать на ноги, но не смог!

Вопль пьяницы оживил лежавшие по углам мнимые трупы. Пьяные охранники зашевелились и начали приподниматься. Ближайший из них, лежавший у входа, схватился за скамью и стал подтягиваться на руках, но у него ничего не получилось: скамья оторвалась от стены, рухнула и придавила воина.