Священник замолчал и склонил в раздумье свою седую голову.

– Святой отец, – нарушил вдруг тишину Ермила, – вот ты говорил, что Карачев древней нашего Брянска! Поведай нам о том недалеком городе! Там сестра моя живет, замужем за хорошим кузнецом! Как-то я побывал в том Карачеве. Город тот известен своими дубовыми стенами. Да дремучими лесами отменно прикрыт! А вот прозвище его неведомое…

– Да, сын мой, – встрепенулся отец Игнатий, – его название очень темное! Оно идет от древних хазаров, покоривших эти земли пять сотен лет тому назад! Ну, а если вы хотите об этом знать, скажу, что хазары тогда силой покорили славян, наших предков, и наложили на них дань, которую и платили древние вятичи в хазарскую казну каждый год!

– Да ну! – удивилась Аграфена. – Неужели хазары здесь властвовали?

– Это так, дочь моя, – кивнул головой священник. – Они брали дань мехами! Летописи сказывают, что вятичи платили по куне от каждой семьи, но вот наш славный князь Святослав Игоревич Киевский положил этому конец. Он разбил тех врагов и рассеял их по всему свету! Он даже память о них уничтожил, когда занял и сравнял с землей хазарскую столицу Саркел!

– А как же понимать слово «карачев», святой отец? – не выдержала любопытная Варвара.

– А вот как. Слово «корачи» понималось у хазар, как важный, назначенный их каганом человек! Их хазарский наместник сидел в древнем вятичском селении и собирал со всех окрестных славян дань. Он также судил, приказывал, казнил или миловал. Это была власть! Отсюда и слово «корачев» – как бы место того корачи. Понимаете?

– Понимаю, святой отец! – воскликнула Аграфена. – Какой же ты ученый человек!

Отец Игнатий засмеялся.

– Ученый? Что такое ученость, дочь моя? – сказал он. – Наши нынешние ученые не могут читать старинные книги и летописи! Однако же они в почете и уважении! Князья же не признают настоящих книжников! Знаете ли вы, как я тут, в этой глуши, оказался? Я был важным духовным лицом у нашего князя Михаила Всеволодыча! Он назначил меня наставником к своему старшему сыну Ростиславу. А сюда меня прислал черниговский епископ Порфирий для того, чтобы, якобы нести язычникам Божье слово. Но дикие славяне не покорились и бежали в глухие места. На самом же деле, владыка от меня просто избавился! Когда великий князь нуждался в совете или родословных сведениях, он всегда посылал за мной! Вот потому и обиделся на меня епископ! Да простит ему Господь! Не знаю, что татары с ним сделали после взятия Чернигова! Жив ли этот несчастный? Однако известно, что ни жаркий огонь таких не берет, ни холодная вода их не топит!

– Святой отец, – перебила вдруг священника нетерпеливая хозяйка, – ты сказал, что есть такие ученые, которые не умеют читать старинные книги! За что же их называют учеными? Откуда же они набрались ума?

– Так уж получилось, – кивнул головой отец Игнатий, – что нынешние грамотеи умеют читать только иноземные книги! Например, греческие. А вот русские летописи они так небрежно читают, что даже смысла не понимают! Вот они и назвали наш древний Брянск непристойным «Дебрянском»! Получается, что наши предки повели название города от ругательного слова «дебря»! Это глупость да и только!

– Благодарю тебя, отец, за твои мудрые слова! Велика твоя ученость! – громко сказал Ефим Добрыневич и встал. – Выпьем-ка за тебя, святой отец, чтобы твои ученость и мудрость принесли нашему городу пользу и благополучие!

Княжич Роман в сопровождении знатных людей своего отца совершал объезд укреплений Каменца. После того осмотра киевских стен, когда великий князь Михаил пожурил сына, он, как ни странно, стал все больше доверять юному Роману. Строгость к дружинникам и охране, требовательность к соблюдению распоряжений великого князя, которые проявлял Роман, вызывали уважение и со стороны бояр. Вот почему теперь в отсутствие отца княжич принимался как старший, и, несмотря на видимую опеку наставника-грека, приближенных великого князя и священников, он был свободен в своих воинских делах: часть княжеских дружинников оставалась в Каменце в его подчинении. Сам великий князь уехал в Венгрию к королю Беле и своему сыну Ростиславу, который добивался руки дочери венгерского монарха, за помощью для отражения татарского нашествия.