Поначалу перед Бодровским я тушевался, уж больно взрослым дядей он мне казался. Без коммуникабельного Боба вряд ли когда сошелся с таким. Потом ничего, привык. На новом курсе нас троих так и приняли, будто старые друзья меж собой. Здесь были свои центровые, однако, благодаря Эдику и Бобу я уже не ощущал себя настолько «маленьким», как когда-то на первой картошке, да и пришли мы со старшего курса. Главное же, меня изнутри переполняло собственное счастье по имени «Таня Дудочкина», поэтому на все внешнее смотрел благодушно и как бы немного свысока.

Дудочкина провожала меня в аэропорту. Бодровский сказал, что у нее хорошие ноги. В стройотряде меня выбрали бригадиром – благодаря бороде, видать. Звездный час продолжался. Бодровский был доволен, что бугром будет свой человек. Пришлось ругаться с портовым начальством, дабы не навешивало на нашу бригаду лишней работы.

Время в стройотряде пролетело быстро, и вот мы снова дома, быстрее звоню Дудочкиной, горя желанием немедленно увидеться. Не тут-то было! Она рада, что я вернулся, но ей надо готовиться к зачету. Как так?! В такой момент! Я же прилетел бог знает откуда – целый день в самолете провел! Какой зачет? Хоть ненадолго!

В итоге, она все же соглашается и выходит, мы гуляем, потом идем к Ратниковой, та рассказывает, какая Татьяна у меня хорошая, как она меня ждала. Я немного успокаиваюсь, но осадок от того, что «хорошую» пришлось уговаривать, чуть-чуть остается.

Боб планирует свадьбу – Лариска ждет ребенка. У Эдуарда тоже есть любимая женщина, такая маленькая и красивая, под стать «графу» Бодровскому, и в перспективе все определено. Чужие истории на фоне собственной кажутся мне скучными.

Повеселила Ершова. Узнав про Дудочкину, вцепилась мне в волосы. Вроде бы шутя, но довольно больно. Похоже, она держала меня у себя на скамейке запасных. Не в первых рядах, но мало ли, как жизнь обернется? Выбор жениха – это так девушку утомляет! Как известно из сказок, иной раз даже у первого встречного появляется шанс, не то что у бывшего одноклассника… А может быть, она рассчитывала, что я буду вечно хранить ей верность и никогда не женюсь? Мы станем старенькими, а я все так же буду смотреть на нее грустными глазами, ни на что не надеясь. Она будет называть меня: «Мой самый верный друг…» Не могу дальше писать, сейчас лопну от смеха!

На свадьбе у Боба Ершова сидит рядом с Дудочкиной, болтают между собой. Что-что, а разговаривать с людьми Дудочкина умеет – я наблюдал, как будущий доктор по-взрослому общается с моей мамой. Из нее получится настоящий врач, нет сомненья. Больные будут ей доверять. Я стараюсь не замечать своего открытия, как классно она умеет лицемерить, когда потребуется. Я умею слышать голос.

У Боба на свадьбе собирается весь цвет десятого «Б» – Печенкина, Селезнева, Ратникова. Я целую каждую с непринужденностью повесы. Видел бы Стасик! Бодровский тоже приглашен. Приятно с ним хлопнуть по рюмочке – он это умеет.

«Дудочкина пьяненькая, Дудочкина мужичка хочет», – шепчет мне моя любовь в конце вечера…

Мы стоим с ней в моей комнате, в лунном свете. Отмечаю, что не такая она худощавая, какой кажется в одежде, просто косточка тонкая. Все-таки я хоть немного, да выше ее ростом…

Дудочкина, очевидно, ждала от меня предложения. Третий курс – самое то. Я же был столь наивен, что даже не понимал этого. Все никак не мог поверить, что она – действительно моя. Казалось, успех у Дудочкиной я снискал только лишь благодаря серии хорошо поставленных «эстрадных номеров» (будущий артист!) – то песенки ей пел, то хохмил, более-менее удачно подтрунивал над друзьями. Я научился ее развлекать на пирушках, но не представлял, как вместе окунуться в прозу жизни. Все время боялся, что ее интерес ко мне вот-вот ослабеет, и был озабочен лишь постановкой новых «номеров», чтобы его поддерживать. Искал каких-то еще доказательств привязанности с ее стороны. Каких?..