– Да врёт всё ваш Гарик! Не мог он Брюса видеть в подземелье. Брюс – летает, а не по подземельям мается.

– Как это, летает? – узкие глаза Вождя расширились от удивления и стали доверчиво-большими, как у лошади.

– А так, летает! Мне мать моя из первых уст, что называется, со слов академика Щусева, рассказывала. Ну… Алексей Викторович Щусев, который архитектор, он ещё Казанский вокзал построил, мавзолей Ленину… Он же здесь, на Арбате, в Гагаринском переулке жил… Мать у него в услужении домработницей была при Сталине.

– И чего она тебе рассказывала? – c пренебрежением, но заинтересованно процедил Царевич, раскуривая сигарету.

– А то, что этот самый Яков Брюс храм Василия Блаженного спас! – выпалила Петровна, улавливая заинтересованные взгляды молодёжи, собравшейся у стола под оранжевым абажуром.

Яков Вилимович Брюс был одним из сподвижников Петра Первого. Юный царь часто советовался с ним и поручал самые щепетильные задачи, в том числе расправиться с Донной Луной, колдуньей из окружения Софьи. Брюсы были потомками шотландских королей. Приехав в Москву, они обустроили «Брюсову слободу» (ныне – Брюсов переулок, выходящий на Тверскую – напротив Елисеевского гастронома), где заложили англиканскую церковь. Сам же загадочный граф и генерал-аншеф Яков Брюс, переводчик, астролог, физик, математик, дипломат, «русский Фауст», слывший колдуном и чернокнижником, снискал себе славу самого могущественного эзотерика, когда-либо жившего в Москве.

Он очень любил Москву и часто говорил, что его дух будет охранять первопрестольную после его смерти. Так оно и случилось. Не раз его дух в облике крупного чёрного орла являлся в ответственные моменты истории государства российского – и в дни подхода Наполеона к Москве, и во время массового сноса храмов и церквей в Москве при «Советах».

В тридцатых годах ХХ века, после сноса Сухаревой башни (которая являлась «обителью» чернокнижника), Брюс снова появился в городе в образе живого орла.

Сталин уже собирался подписать приказ о взрыве храма Василия Блаженного, как к нему пришёл архитектор А. Щусев, принёсший письмо с подписями И. Грабаря и целого ряда других академиков с просьбой не делать этого. Но вождь был непреклонен. Он намерен был реализовать грандиозный план реконструкции Красной площади и набережной Москвы-реки, предполагавший снос всех старинных и церковных построек. Вдруг у окна его кабинета послышался шум крыльев и скрежет когтей по карнизу. Сталин отодвинул портьеру и увидел огромную чёрную птицу. Несколько секунд он, как загипнотизированный, смотрел на орла, который не улетал, сверля вождя немигающим взглядом… Подверженный мистике, Сталин был под сильным впечатлением от этого символического знака и в тот же день отменил приказ о сносе Покровского собора.

Несмотря на все уговоры, художники всё же договорились идти в подземелья на Гончарной слободе. Был конец июня, и в городе стояла жуткая жара. Прихватив водку и продукты, ребята прибыли к одиннадцати утра на Таганку. Встретившись у цветочного магазина с Гариком, они прошли дворами к Гончарной улице. За металлическими гаражами между раскидистых тополей был удобный для «залаза» колодец. По команде Чернухи все начали облачаться в принесённую рабочую одежду. Гарик извинился перед девчонками и отозвал ребят в сторону.

– По нашей традиции, первым делом надо махнуть по сто и обоссать какой-нибудь ствол.

– А этот подойдёт? – Царевич, докурив бычок, деловито метнул его в сторону одного из тополей.

– Да, годится!

Ловким движением откупорив бутылку водки, Вождь протянул её Гарику для первого глотка. Чернуха был не промах. По тому, как аккуратно он отпил ровно по метке, обозначенной его большим пальцем правой руки, в которой была зажата бутылка, чтобы столько же осталось остальным пятерым начинающим спелестологам