— Он перенял дела отца, занял его место при дворе, заменил его нам с Каролайн. Когда он устроил ей брак с приглянувшимся на балу герцогом Алуйским, сестрица пищала от восторга, как канарейка. И… — Томас хотел, кажется, перечислить еще кучу достижений брата, но сообразил, что это может затянуться, осекся и подытожил смущенно: — Я всегда им восхищался, всегда. И мне казалось, что все это Кьеру ничего не стоит. Я понял, что ошибался, только когда вернулся домой сейчас. Ему хорошо с вами, леди Эрилин, по-настоящему хорошо. Я никогда не видел, чтобы он столько улыбался. Да и вообще, чувствуется, что он оживает, будто внутренние путы ослабляются.

Ох, сегодня прямо день откровений. То, в какую сторону завернул свою речь юный Томас, меня, признаться, очень озадачило. И, надо признать, взволновало. И согрело. И…

К счастью, никак реагировать на столь внезапное заявление не пришлось. Дверь в библиотеку отворилась, явив нам герцога собственной персоной. Он перевел взгляд с брата на меня и произнес:

— Судя по выражению ваших лиц, темой животрепещущей беседы был я. Все кости перемыли или мне вернуться через полчасика?

— Все-все, — не стал отпираться Томас, опередив меня, и подскочил с места. — И вообще у меня дела, всего доброго, братец.

Одарив меня на прощание полупоклоном, мальчишка проскочил мимо Кьера и был таков. А герцог пересек комнату, тяжело опустился на освободившееся место и откинул голову на спинку, прикрыв глаза.

Я молча поднялась, подошла к стоящему неподалеку столику, щедро плеснула в бокал виски из хрустального графина.

— Держи. — Я протянула бокал Кьеру. — Вид у тебя такой, будто тебе не помешает выпить.

— Пожалуй.

Я собралась вернуться на свое место, но герцог ухватил меня за ладонь и притянул к себе на колени. Сделал большой глоток, отставил виски в сторону и обвил мою талию обеими руками, лишая возможности высвободиться. Как будто я собиралась…

— Я не ждал тебя сегодня.

— Я бы хотела сказать, что приехала потому, что ужасно соскучилась, но это будет не совсем правда.

— Не совсем? — Кьер уткнулся носом мне в шею.

— Но чуть-чуть правда!

— Ах чуть-чуть?

Какое-то время тишину библиотеки разбавляли лишь мое сдавленное хихиканье и шорох юбок, пока я ерзала и извивалась, пытаясь увернуться от щекочущих поцелуев. А когда герцог, наконец, угомонился — пристроила голову на его плече. Я поглаживала кончиками пальцев лацкан сюртука и испытывала острое чувство жалости. Казалось бы, кого жалеть — герцог, владелец огромного состояния, сравнимого с королевским, глава департамента, маг, красивый мужчина. Что еще можно пожелать? А мне все равно было жалко человека, у которого практически никогда не было свободы выбора.

Поэтому я просто тихонько наблюдала, как Кьер медленно опустошает бокал, глядя куда-то в пустоту и рассеянно поглаживая-почесывая меня по спине, как пригревшуюся на коленях кошку.

— Все плохо? — Все же решилась я, когда виски было допито и пустой бокал с холодным стуком встал на столик.

— Эдгар в ярости. Сначала выброс в центре столицы, теперь еще и это. От меня требуют немедленных мер. Впрочем, главе полиции и главнокомандующему тоже досталось. Ну а совсем по правде, досталось вообще всем, кто сегодня подвернулся под монаршую руку. В дни, как этот, мне хочется подать в отставку и свалить куда-нибудь к Дьяволу из страны.

Не подаст. И не свалит. И я, и он это прекрасно знали.

Слова поддержки и утешения я озвучить не успела, Кьер заставил меня выпрямиться, чтобы посмотреть в глаза.

— Зачем ты приехала, Эрилин?

— Поговорить насчет убийства, — честно признала я.