Кнопуш в это время носился по лужайке, играя в догонялки с местными воробьями. Они сразу поняли, что этот пёс – добрейшее существо на свете, и его можно нисколько не бояться.

Птицы летали перед самым носом Кнопуша, поддразнивая его и заставляя догонять их, что он и делал, в полном восторге оттого, что всё вокруг так хорошо: светит солнце, улыбается Друг, силы переполняют его, Кнопуша.

А когда играть надоедало, Кнопуш ложился на прогретую солнцем душистую траву и, лениво прикрыв глаза, дремал. Молоденький воробышек усаживался ему прямо на голову и что-то чирикал в самое ухо, наверное, тоже делился новостями.

– Ты только посмотри на них – смеялась тетушка Лисси – видно, уже все деревенские сплетни собрали.

А потом была дорога домой. Уставший, но очень довольный Кнопуш опять сидел рядом с Другом и смотрел в окно, пока сгустившиеся сумерки не прятали от него дорожный пейзаж. Город встречал их огнями, и, пока они подъезжали к дому, Кнопуш рассматривал нарядные витрины и освещённые окна городских домов. Уже засыпая на ходу, Кнопуш плёлся по лестнице следом за Другом, падал без сил на свой матрас и крепко засыпал. Он и во сне перебирал ногами, словно продолжая бегать по лужайке.

Вот такая счастливая жизнь была у Кнопуша. Но однажды Друг вернулся с работы гораздо раньше обычного.

Он был очень печален. Кнопуш понял это ещё по шагам, даже не видя Алека. Стараясь утешить Друга, он, как всегда, вылизал его лицо и руки, но сегодня Алек был рассеян и не отзывался на все старания Кнопуша. Затем, словно проснувшись, потрепал пса по голове и, уткнувшись лицом в шелковистый бок Кнопуша, вздохнул:

– Больше нет с нами тётушки. Она покинула нас навсегда.

Пёс тихонечко заскулил и лизнул Алека в щеку. Та оказалась солёной и мокрой. Они ещё немного посидели рядом. Затем Алек встал. Он был как никогда серьёзен:

– Тебе придется пока остаться здесь, со мной никак нельзя. Подожди меня, Кноп.

С этими словами Алек ушёл. Кнопуш ждал его весь день и весь вечер, а к вечеру следующего дня негромко завыл, тоскуя от ожидания и недобрых предчувствий. Так надолго Алек его никогда не оставлял.

Словно услышав собачий призыв, на чердак поднялась квартирная хозяйка. Открыв дверь своим ключом, она подошла к Кнопушу, погладила его и велела идти с ней вниз.

– Что-то Алек запропал, – вслух сказала женщина. – Это на него не похоже – исчезнуть, никого не предупредив. Я лишь сегодня поняла, что уже два дня его нет. Ты, небось, голодный, да и прогуляться тебе давно пора.

Она вывела Кнопуша во двор, а потом опять поднялась с ним в комнату:

– На, вот, поешь.

Кнопуш съел всё, что она принесла, и лёг у двери.

– Ладно, жди его, а я буду заходить, проведать тебя.

Хозяйка две недели исправно кормила и выводила Кнопуша на улицу, а потом, виновато пряча глаза, сказала:

– Вот что, милый. Алек, возможно, нескоро вернется, а мне жильцы нужны. Придется освободить комнату для других.

Кнопуш, не мигая, смотрел, как картины Алека заворачивают в мешковину и уносят. Он, наверное, не дал бы к ним прикоснуться, если бы хозяйка не уговаривала его всё это время своим тёплым напевным голосом.

– Не сердись, милый, я их уберу на чердак, им там ничего не сделается. А ты поживешь пока у меня, ведь Алек вернётся за тобой, верно?

Пес поднял на нее печальные глаза, словно хотел спросить, когда же придёт Друг, но женщина развела руками.

– Я ничего не знаю, милый, но думаю, он обязательно придёт за тобой.

Потянулись дни ожидания, долгие и безрадостные. Хозяйка привязалась к Кнопу, и, как могла, старалась заботиться о нём, но тот просто чах на глазах. Женщина пыталась разузнать, что-нибудь об Алеке на его работе, но и там все были в недоумении.