После того, как он объяснил, что сменил сельскую местность на городскую, неприветливость его стала мне понятна. Конечно, человек только адаптируется к другому коллективу, к другим правилам работы. Из одного района в другой перейдешь, и то неуютно себя чувствуешь, а тут практически образ жизни поменялся.

Взяв у Бурова исписанный им листочек, я пробежала его глазами. Краткая характеристика образа жизни Климановой – разведена, жила одна, со слов соседей, ночевала дома, кутежей не устраивала, мужчины ее не посещали. Близких родственников нет. Отношения с бывшим мужем хорошие, вражды не было. Квартира неприватизированная, прописана только Климанова. Из квартиры ничего не похищено (информация подлежит проверке). Климанова была психически неуравновешенна, страдала неврозом, со слов соседей – лечилась у психологов. Выводы: возможно самоубийство, менее вероятно убийство, так как пока неясен мотив, наименее вероятен несчастный случай – передозировка таблеток. Планируемые мероприятия: опрос соседей и знакомых, изучение психологического анамнеза, установление причины смерти. Что ж, на составление такого документа не всякий городской сыщик сподобится. Круто.

– Это у вас в деревне так серьезно относятся к происшествиям? – спросила я Бурова, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

– У нас в деревне труп – это ЧП, – ответил он, забирая у меня листочек. – Моя деревня вообще-то райцентр. У нас даже кино снималось, между прочим.

– Да? А какое?

– «Сердце в кулаке», – гордо ответил Буров. – И еще одно, по Островскому.

– «Сердце в кулаке»? – удивилась я. – Правда, что ли? А мне казалось, что его снимали в Прибалтике. Там на экране прямо западная Европа...

– Да, – произнес Буров с явной гордостью. Наконец-то он оживился, даже сонный вид с себя стряхнул. – У нас такие пейзажи. Город старинный, даже замок есть.

– Надо же, «Сердце в кулаке»! А вы знаете, что наша фигурантка там снималась? Главную роль играла? – я кивнула в сторону трупа.

У всех троих мужчин непроизвольно раскрылись рты.

– Вы что, правда, не знали? – несколько высокомерно спросила я.

Они закивали. А потом все сгрудились над трупом и долго на него смотрели. Наконец Стеценко нарушил молчание:

– Неужели это она? Никогда бы не подумал.

– Ты же фильм смотрел. Мы вместе смотрели, – напомнила я. – Кстати, где кассета?

– У меня, – ответил Сашка. – А это точно она?

– Придешь домой, посмотри в титры. Татьяна Климанова.

– Она в кино совсем другая, – подал голос Буров. Он так глаз от нее и не отрывал.

– Да, я тоже ее сначала не узнала, когда она была в прокуратуре.

– А она была в прокуратуре?! – в один голос спросили все трое.

Пришлось рассказать про визит Климановой. Петр Валентинович звучно хлопнул себя ладошкой по лбу.

– А я-то думаю, где я слышал эту фразу, что в записке. Это же из фильма! Там же тоже маньяк звонит ей и говорит, что ее никто не любит, она должна умереть.

– Что значит «тоже»? – уточнила я. – Климанова мне рассказывала, что ей кто-то звонит и молчит.

– Ну и что? – не сдавался Петр. – А потом ей позвонили и сказали это самое.

– И что? – я пристально посмотрела на Петю, и он смутился.

– В каком смысле?

– Допустим, кто-то позвонил ей и сказал эту фразу. И что из этого?

– Что из этого? – переспросил Петя и залился краской. – Ну...

– Ну? – подбодрила его я. – Позвонил ей кто-то и сказал: «Тебя никто не любит, ты должна умереть». И что дальше?

– И... И она умерла, – храбро ответил Петя.

– Не буду спорить, – тихо сказала я. – Только как все это было? Если она сама написала записку и приняла снотворное, то у меня остаются все те же вопросы. Где ручка и стакан воды?