Идущая впереди шагов на десять-пятнадцать, она вовремя обернулась к спутникам и надвигающейся на них угрозе. Лик её был грозен и прекрасен – огненные волосы развевались, подхватываемые потоками ветра, свечение от тела усилилось, в очах заплясали блестяще-белые вихри. Звезда воздела длань, и– яркая вспышка, заставившая зажмуриться и Глеба, и Игната, наградила тяжёлыми ожогами чернокнижника, который явно желал завладеть парочкой заплутавших человеческих душ. После завершения происшествия Веденея зашагала, как ни в чём не бывало.

Луч продолжал укорачиваться, утончаться, вынуждая людей ускориться и не отставать. Земное небо осталось позади, а сменившее его пространство напоминало бесконечное поле завитушек молочного цвета, сквозь которые проглядывались очертания одинокого острова и каких-то чудесных силуэтов. Однако здесь они не задержались, хотя Глеб был бы, наверняка, не прочь подробнее исследовать таинственную местность. Из школьных лет он усвоил, что есть атмосфера, гидросфера и так далее, а за границами планеты – космос, представляющейся ему чем-то огромным, чёрным и холодным. Находясь же на лунной дороге, он не испытывал ни мороза, ни голода, нервы постепенно успокаивались, и ничто, кроме открывающегося извне, не интересовало его. Вероятно, нечто похожее переживал сейчас Игнат – при всём страхе перед человеком в очках тайцзи и при всём почтении он не мог даже помыслить о своём кровавом обещании в эти счастливые благостные мгновения.

Веденея остановилась и пристально изучила белёсые кудряшки. Глеб подумал, что с таким же успехом он мог бы встать в своём доме возле стены и сверлить её настойчивым взором, хотя от этого ничего не поменялось бы. Однако звёздочка вдруг стала нащупывать тонкими пальцами как будто бы дверную ручку. Она коснулась чего-то, надавила, навалившись всем тельцем, и пространство поддалось – разошлось в разные стороны, отворяя новые горизонты и показывая продолжение лунной дороги. «За мной!» – зазывно махнула Веденея, не проронив ни слова.

Миновав медленно затягивающееся отверстие, отдалённо походящее на театральный занавес, Глеб ахнул, зажмурился, а после поглядел на Игната – тот имел вид жалкий, оторопелый, точно его выжали, как лимон.

– Белый космос…

– Нет, – возразила Веденея. – Это небесная твердь.

– Твердь? – не понял Глеб. Он созерцал сейчас скопище миров, разбросанных то тут, то там, сверкавших подобно алмазным россыпям. Созвездия и галактики казались совершенно живыми созданиями – мелко содрогались, словно дышали, едва уловимо вибрировали, будто переговаривались, кружились в непрерывном танце.

– Небесная твердь, – терпеливо повторила Веденея. – Совокупность светлых миров, где живут зрячие, просвещённые, люди. Это второе небо, второй уровень бытия, иначе называемый также светлой явью.

– Хочешь сказать, Явь дробится на малые составляющие части?

– Да, – звезда подтвердила догадку человека. – Ты обитаешь в сумеречной яви, над тобой – светлая явь, под тобой – тёмная явь.

– Почему же с Земли не видно небесную твердь?

– Она лежит в другом измерении. Людям на Земле уже не доступны такие понятия и меры величин.

– Ещё не доступны, – поправил Глеб.

– Нет, – отрицательно покачала головой Веденея. – Уже. В старые времена, когда Земля была одним из миров светлой яви, человечество всё это знало и помнило. Теперь же вы, потомки просвещённых, можете найти отголоски великих знаний пращуров в наполовину лживых оккультных книгах и полузабытых тайных сообществах. Но стоит ли искать, коль там всего лишь толика истины? Истина, к которой примешали ложь, в сто раз страшнее и опаснее обмана в «чистом» виде.