– Сделаем. – Гетулик повернулся к одному из своих номархов. – Секрин, отвези женщину и догоняй нас. Я знаю, ты хороший следопыт.

Номарх только улыбнулся и кивнул.

Ганнибал повернулся к девушке.

– Агнис, ты обещала помочь нам с той тропой кою знаешь только ты?! Ты не передумала?

– Мне нужна лошадь. – Гордо выпрямилась девушка.

– Какую тебе, Агнис? – Спросил Гетулик, – Поспокойней?

Девушка гордо взглянула на Вождя.

– Во мне две крови. Одна по матери – андалузская. Другая по отцу – кровь Арконцев, детей Света. Обе, заставляют меня быть с лошадьми на «ты».

Гетулик, с искоркой в глазах, посмотрел на девушку.

– Твой отец Витязь Арконы? Той самой? Тогда, бери любую.

К Агнис подвели несколько лошадей. Она остановила свой выбор на одной из них – серой.

– Отлично. – Отреагировал Вождь, – Агнис, а сколько пленных ты видела у мавров?

– Я видело около десятка. Но мы с тётей наблюдали только часть их отряда. Когда же, их дозор выехал на нас, мне пришлось расстрелять его с лука, и мы бросились в лес, а коем мавры, как слепые котята.

Гетулик, с возрастающим уважением. Взглянул на девушку и её лук за спиной.

– Я думал, что ты не можешь управляться с таким… – Гетулик взглянул на лук, – орудием. Уж больно он жёсткий.

– Я видел, как она это делает, Вождь. – встрял в разговор Ганнибал, – Её рука из железа.

Ганнибал поймал благодарный взгляд Агнис.

– Хорошо. Что вы, с тётей, ещё видели, Агнис? – спросил Гетулик.

Агнис стала вдруг грустной.

– Видела казнённых… казнённых маврами. Обезглавленные, разрубленных на части тела… Среди них, много воинов андалузии… Были и селяне…

После этих слов, вокруг них поднялся разъярённый гомон воинов…

Ганнибал смотрел на девушку удивляясь её храбрости и ранимости… Она, пронзала стрелами, гонящихся за ней врагов, в этом он нисколько не сомневался, и в тоже время. вспоминая ужас погромов и разбоя с убийствами, явно испытывала боль, при рассказе об этом.

– … Звери не ведут себя так… Звери не убивают ради удовольствия. – Продолжала рассказ Агнис. – Я видела нескольких пленных, совсем измученных. Один был седым и израненным. Но хорошо держался на ногах. Он держал молодого, совсем юного, – Агнис посмотрела на Ганнибала, – вот как он…

– Седой, говоришь? – Вождь Гетулик изменился в лице, – И молодой?

Он обвёл своих воинов взглядом.

– Белес. – произнёс кто-то.

– Точно он. – Поддержал его догадку другой, – Их застава ближняя!

– А молодой воин, красивый да? – спросил один из воинов.

– Да. Красивый… хоть и израненный.

«– Она сказала „красивый“. – Отметил про себя Ганнибал, и почувствовал какой-то укол в своём сердце, – может, поэтому, она ведёт нас за ними? Ей играет чувство? Она мечтает спасти его?.. Ладно. К делу. Что ты, засмотрелся на женские прелести, сын Гамилькара! Сердце женщины, склонно к переменам… Но всё же „красивый“…»

– Пора выступать! – Ганнибал высказал своё мнение и этим, заметил про себя, решил прекратить, неприятный для своего слуха, расспрос Агнис.

Гетулик перевёл на него свой взгляд.

– Да, пора…

…Шесть сотен всадников, пробираются меж тесных, почти непреодолимых гущ дубово-букового леса. Отряд возглавляет группа всадников в центре которой, верхом на большом иберийском скакуне, хрупкая фигура девушки, коя и ведёт отряд в лабиринте чащ.

– … Ты говорила о седом воине, коего пленили мавры. А ты, Агнис, хорошо рассмотрела его черты? – спрашивает ещё раз девушку Гетулик, решив всё же уточнить вопрос, не дающий ему успокоиться уже несколько часов.

– Мне не удалось его хорошо разглядеть. Он, всё время смотрел на молодого, которого придерживал под руку. Скажу только, что у него густая седая шевелюра.