Я должна постараться. Ради него я справлюсь со всем.

– Хорошо. Обещаю, сделаю всё, что могу, – твердо произнесла я и высвободилась из его объятий.

– Я готова! – полная решимости, выкрикнула я в сторону режиссера и снова повернулась к злосчастной стене.

Давай, Мила. Вспомни «любимого» бывшего мужа. Вспомни, что он сделал, вспомни, как ты хотела в тот миг, чтобы пришел Нуар и спас тебя… Как молила об этом, шептала это. Глотая слезы, произносила его имя…

– Мотор! Начали!

Я обхватила себя руками, меня всю затрясло мелкой дрожью, а на глазах выступили слезы. Страх перед неизбежным, ужас от того, что скоро со мной может свершиться, и надежда на него!

– Мила, приготовься! – очередная команда режиссера, и я медленно обернулась, а заметив в ярком свете ламп высокую фигуру в белом, раскрыла объятия и побежала к нему, и по моим щекам потекли слезы.

Мужчина крепко обхватил меня, прижал к себе и спросил, что случилось, а я в ответ… видимо, из-за нервов начала бормотать что-то несуразное.

Обхватив его лицо ладонями, забыв английский и свой родной русский, я стала говорить, молить его на странном языке:

– Я… я со страха всё забыла, – и глаза у меня полные ужаса. – И что это за язык? Откуда я его знаю?!

– Всё хорошо, – когда я произнесла первые слова, мужчина едва заметно дернулся, словно чего-то испугался. Но он практически сразу взял себя в руки, отчего я подумала, что мне только показалась такая странная реакция. – Какой язык?

– Этот! На котором я сейчас говорю… – я так пристально вглядывалась в его лицо, будто старалась в этих удивительных серебристых глазах увидеть, рассмотреть ответ на свой вопрос.

– Я не могу ответить, – мужчина всё-таки нахмурился и ненадолго отвел взгляд. – И, прошу, не спрашивай об этом больше, Мила.

– Хотя бы один ответ. На этот вопрос! Прошу! – взмолилась я, напрочь позабыв, что тут вроде как клип снимают, а точнее, нас двоих.

– Нет, не могу, извини, – мужчина тоже обхватил моё лицо ладонями и, склонившись, поцеловал, прежде чем я задала ещё хотя бы один вопрос. После чего, разорвав поцелуй, больше ничего не сказав и не оборачиваясь, ушел за пределы светлого пространства, оставив меня одну… Я же едва успела опомниться и кривая усмешка в насмешку себе, а не бывшему мужу, искривила мои губы. Вот, Мила, и ответ. Не будет тебе ответов! Потому что он никогда не откроется тебе и не скажет правду…

– Стоп! Снято! – довольным голосом изрёк Стэн. – Просто идеально! – и хлопушка в очередной раз щелкнула, а по моим щекам снова потекли слезы. Но, пересилив себя, я улыбалась, делая вид, что все нормально, а я всё ещё «в роли».

– А может, переснимем? – робкий голос оператора донесся до меня, точно сквозь дымку, и я подняла на него непонимающий взгляд, наполненный едва ли не ненавистью. Сказано же было: и «Стоп!», и «Снято!», и даже «Идеально!». Что ему ещё-то нужно?!

– Что не так? – повернувшись к нему, спросил Стэнли.

– Серьга в ухе Нуаршана. Черная. Она совсем не смотрится. Пускай он её снимет…

– Я её не сниму, – холодный голос Нуара пронесся по всей площадке. – Мне всё равно как вы это исправите, но снимать её я не буду, и переснимать сцену мы тоже не будем.

– Мы её замажем! – выкрутился режиссер.

– Мне плевать, что вы будете делать, – Нуар испытующе посмотрел на меня, словно желая что-то сказать, но подойти ближе не стремился. И помощники, взяв меня под руки, быстро отвели в гримерку, чтобы поправить немного макияж, пока снимается сцена с одним Нуаршаном, дав мне тем самым привести мысли в порядок.

Я потихоньку начала понимать, осознавать то, что мужчина не хочет пускать меня в свою жизнь. И мне было обидно до слез, что я не услышу правду из его уст, хотя, как мне кажется, правду о таких важных вещах как непонятный язык, который он знал, и теперь почему-то и я знала, я имела право знать. И всё это подводило меня к мысли, что он и все его друзья действительно демоны. Но ведь это было настолько бредово, что и поверить было тяжело. Однако стоило чуть больше об этом задуматься, и сразу всё непонятное укладывалось в стройную картину. Рогатая дочка Кея, он сам. Неведомая мне медицина, способная поставить умирающего за сутки на ноги. Странный мир с красным небом и футуристическим оборудованием. Язык, который я выучила непонятно как всего за день, причем изъясняюсь на нем так же легко и просто, как и на родном русском. Имена ещё эти странные: Нуаршан, Кейран, Тирадар, Эладар, Айрэн и даже Нормадар. Никогда прежде я их не слышала… И даже то, почему Нуаршан не позволяет прикасаться к его волосам. Неужели у него там на самом деле есть рога? Но почему я тогда их не вижу? Я ведь постоянно присматриваюсь, а когда мы занимаемся любовью – он ведь так близко! Я могу разглядеть буквально каждый волосок, но рогов там точно нет… Черт! И знаю же, что не получу я ответ ни на один из этих вопросов, по крайней мере пока…