Все встали, отодвигая стулья от стола, просто отлипая от стен, и направились на выход. Я бы даже сказал ломанулись. Мысленно хмыкнул. Может мне почаще так делать? И результат будет? А то топчемся на месте как ослы. Прости меня Древний медведь!

- Бьорн, успокойся – толкнул меня в плечо друг, когда за последним находящимся в допросной закрылась дверь, и мы остались одни.

- Талек, я спокоен как медведь в берлоге в период спячки.

- Я вижу! Сиг чуть свою пахитоску не съел, а половина комнаты в штаны не наделала. Ты думай, когда зверя выпускаешь!

- Я не выпускаю! – огрызнулся я.

- Я вижу! – заорал друг.

- Ты повторяешься!

- Ты уж определись Бьорн, то ты разводишься! То ты рычишь при любом упоминании ее имени! Ведешь себя не как взрослый медведь, Коннетабль и прочая, а как малолетняя девственница на первом свидании! Как престарелая кокотка, что строит глазки молодому хлыщу! «Отпущу, разведусь, не отдам, моё!» - слащавым-кукольным голосом проговорил он и продолжил - Противно. Соберись уже. Не будь тряпкой! – сердито гаркнул друг.

Его слова возымели действие. Я схватился за голову и взъерошил волосы. Больно дернул себя за них пытаясь привести в чувство.

- Я не знаю что делать, Талек. Вот зачем мне жена? Я семь лет жил без нее. Я все эти годы прекрасно обходился без жены.

- Жил? Ты называешь последние семь лет твоего существования «Жизнью»? Ну, ну. Может быть, тебе следует подумать об этом? И понять что жена тебе нужна вовсе не для того что бы быть медведем, а что бы оставаться человеком?

- Я пока с трудом могу думать. Разум мне говорит, что Асти мне не нужна, что нужно помочь, дать денег и развестись! Но вот чувствую я совершенно другое. Я не хочу ее терять! Но что если это просто желание лютого собственника, чистой воды эгоизм и жадность медведя? Не честнее ли будет просто отпустить и ее и себя? Я запутался, Талек.

- А тебе не приходило в голову – «умному» такому и «благородному»! Верховному Коннетаблю, прости меня за сарказм Древний медведь! – и Талек поднял голову к потолку, а потом продолжил – Что ты вот такой весь из себя - ей будешь просто не нужен? Она прекрасно обходилась все эти годы без тебя. И если бы не смерть Эффраима, то ты бы не дождался от нее не то что объятий, а даже доброго слова? И рыдала она от горя, которое прорвалось, а не от неземной радости от встречи с тобой, таким «прекрасным»?

- Приходило. И представь себе, я все это понимаю. И вот еще и поэтому сомневаюсь, что мне стоит прилагать усилия, что бы вернуть ее. Если ей хорошо было и без меня? То зачем рушить и ее и мои жизни? Зачем тащить ее в столицу на встречу с тамошними снобами и надменными медведицами? Только вот одна мысль о том, что я ее отпущу, и на этот раз уже насовсем, выкручивает мне все внутренности! – и я снова схватился за голову.

- Тебе нужно поесть. Голодный ты злой. Впрочем, ты и так злой, но когда голодный просто зверь. Нет, ты и так зверь. Но голодный – ты дикий зверь. Пошли, пошли. Там есть общая комната-отдыха. В ней можно поесть. Ты видел, как у него тут все устроено здорово? Может сманить его к нам? Гарда? – затараторил Талек и тянул меня из допросной.

Я глянул на него на последних словах, и он поднял руки.

-Понял, понял. Плохая идея. У него с Асти ничего не было. Так что если надумаешь его убивать, придумай другую причину.

Из комнаты отдыха всех сотрудников полиции сдуло первым зимним ветром почти моментально, стоило нам туда войти. Я хмыкнул. И вот не сделал же ровным счетом ничего? И чего это они? Калле впрочем остался, а вот Сиг собирался сбежать, но я схватил его за локоть.