– Ты чего смеешься?

– Ты на дорогу смотри. Да вспомнил, как тебя облил холодной водой, ты тогда был очень зол на меня, почти со мной не разговаривал, а может, был готов даже убить меня, точно не знаю, что ты там было задумал.

– Да, это было не очень весело, и это был поступок жалкого ребенка, будто я попал в детский сад, – засмеялся Аркелл.

– Ну, ну, конечно. У самого поступки бывали такие или хуже. Я-то все помню, Аркелл, все помню.

– И что ты помнишь?

– О том, что ты в школе сделал с тем парнем, который был в параллельном классе.

– Так, плохие поступки бывают у каждого подростка, взрослого человека, так что давай не будем. Вот и приехали уже.

Смити с Аркеллом выходят из машины, и Смити медленно и не сильно хлопает дверью машины, и они пошли в бар. Переоделись в старые вещи, на часах было примерно полдевятого, и начали делать уборку. Каждый из них начал убираться в своем месте, они распределили территорию. Смити двигал стулья, столы, протирал полки. Аркелл поначалу убирался, а затем стал заниматься бумагами. Спустя некоторое время к ним уже подошел дизайнер, которого звали Драп Милоч. Аркелл с Драпом что-то обсуждали и в какой-то момент позвали Смити.

– Смити, иди сюда, – кричит Аркелл.

Смити в тот же момент подошел к ним и ответил:

– Да, что?

– Как тебе логотип? – говорит Аркелл.

– Знаете, интересная задумка, мне нравится.

– Мне тоже нравится, – ответил Аркелл.

На часах было уже без пятнадцати три. Смити даже удивился тому, как же быстро все-таки идет время.

– Аркелл, не хочешь выпить кофе через дорогу? Здесь кафе недавно открылось, – говорит Смити.

– Сейчас, отпущу человека, и пойдем.

– Хорошо.

Аркелл на тот момент уже начал прощаться с дизайнером, они обменялись рукопожатием, и Смити с Аркеллом пошли в кофейню. Когда они вышли из бара, их внезапно на улице остановил старенький мужичок. На вид ему было около шестидесяти лет, одет он был в серое пальто, штаны были серыми и чуть порванными. Было много у него разных дыр на одежде. Выглядел он больным, словно разлагался изнутри и снаружи. Волос на голове почти не было. Он предложил им купить у него сахар, конечно, Смити ожидал, что он предложит что-нибудь из запрещенных веществ, потому что такое часто предлагали. Они стояли и думали о том, а в чем же подвох? И почему он вообще торгует сахаром?

– Дед, а для чего ты продаешь сахар? И почему достаешь его из пальто так скрытно, а не в пакете? – сказал Смити.

– Если полицейские меня поймают, меня оштрафуют. Нельзя продавать без лицензии никакой продукт.

– Хорошо, давай я куплю тогда все у тебя. Аркелл, не отнесешь сахар в бар, пусть там лежит. Нам пригодится еще.

– Хорошо, давай.

Пока Аркелл относил сахар, Смити начал спрашивать старика:

– Почему вы так плохо выглядите? Вам нужна помощь? Вы умираете? Что нужно?

– Сынок, мне уже скоро умирать. Есть у меня одна болезнь, которая убивает меня. Добрый и к тому же и злой рак. У меня есть доченька, кроме меня, никого нет, хочу заработать денег немного, чтобы ей оставить хотя бы какую-нибудь часть, а то совсем одна останется. Этот сахар я украл с завода, вот и продаю быстро, и знаете, вижу вас насквозь, чувствую вас…

– В каком смысле?

– Моя жена была необычной и загадочной женщиной. Она научила меня многому, что сама умела. У вас есть ручка?

Поискав несколько секунд в карманах ручку, все-таки Смити ее нащупал во внутреннем кармане пальто.

– Вот, держите, – передает ручку Смити деду.

Дед взял ручку и начал что-то писать на бумажке, и позже говорит:

– Написал вам свой адрес. У вас доброе сердце. Навестите мою дочь, пожалуйста, и приглядывайте за ней. Очень прошу вас.