– Всего лишь ограбление. Ты с ума сошел, совсем уже крыша едет у тебя. Не знаю, что тебе сказать… у меня нет слов, Аркелл, просто нет слов.

Они молча пили кофе, Аркелл и Смити размышляли над этой ситуацией в своих «черепных коробках». Смити ловил поток своих мыслей: «Не хочу быть бандитом, но и деньги нам нужны; в принципе, никто не хочет быть бродягой и быть малообеспеченным в этой жизни, и ведь я обещал ему помочь. Всегда хотел помогать людям в жизни, и кто буду после этого? Совесть начнет грызть меня, словно бобер грызет дерево. Снова начинается внутренняя война, внутренний конфликт. Хотя какое дело всем до меня, в этом же нет ничего зазорного. Просто ограбление, деньги на бизнес, маму счастливой сделать, тем более она больна, и нужны деньги на это. Пожалуй, может быть, это и отличная идея, снова ломаюсь у себя в голове, почему я хочу сделать это? Добрая моя сторона и злая сторона начали войну за мое сознание. Снова повторяться начал. Хм-хм-хм… думаю, можно попробовать, следует попробовать. Пусть пока посидит подумает, ему ничего не буду говорить о том, что я согласен. Пусть пройдет еще немного времени».

Они допили кофе, деньги оставили на столе и пошли обратно в их еще не открывшийся бар. Когда они пришли туда, то снова начали делать свои дела, но уже не разговаривая друг с другом. Смити снова начал рассуждать: «Почему в жизни так непросто все? Времена, конечно, еще такие тяжелые, войны бессмысленные, кажется, что жизнь иногда бессмысленная. Если у каждого человека свой путь? Если в жизни у человека есть книга, где прописаны все его поступки и дела, которые он сделал и будет делать, тогда, конечно, и суть жизни теряется вся. Все границы «размываются» о прекрасной жизни, о счастье. Получается, что мы не выбираем. Если мы не выбираем, кем родиться и где, то частично решаем не мы. А кто? Главный вопрос всей эпохи, всего мира. Какой-то человек или сущность, которая решает за нас? Как понять это? Неизвестно и непонятно. Так много вопросов, но так мало ответов, как всегда, ничего не меняется». Смити взглянул в окно, солнце начало садиться уже, и он сказал: «Вот он, славный закат, лишь бы жизнь закатом не стала». Смити протирал свои глаза и поворачивается в сторону Аркелла.

– Аркелл? Хорошо, я согласен. Когда будем действовать? Что нужно для этого?

– У моего знакомого есть люди, они подскажут, что делать, когда делать и зачем делать, – ответил Аркелл.

– Понял. Давай будем собираться.

– Давай.

– Я сегодня пройдусь пешком, подвозить меня не надо, хочу прогуляться, подышать свежим воздухом. Посмотреть на дома, людей, машины, да и подумать надо еще.

– Ладно, хорошо. Удачи тебе, Смити. Береги себя, – ответил Аркелл.

– И ты себя береги.

Смити не спеша оделся и вышел из бара. Он устремил взгляд на облака и сделал глубокий выдох. Далее он пошел в сторону своего дома, который находился по адресу Аламедa-стрит, а бар их находился по адресу Вэст Тэмпли-стрит, 19. Пешком он шел примерно час двадцать минут. Шел средним шагом, не быстро и не медленно, смотрел на эти темные пустые улицы, машины, дома, людей, анализируя их, как обычно. В голове Смити промелькнула мысль: «Может, все-таки зря согласился? Можно в любой момент отказаться, конечно. Если меня поймают, не смогу служить в полиции, да и есть вероятность, что посадят. Я собирался поступать в академию полиции следующим летом. Если не поймают меня, но как буду с этим жить и работать в полиции? Ведь буду считать себя преступником, лжецом, в конце концов. Хотя если буду в полиции, то все равно буду добросовестно служить своей стране, несмотря на то, что было в прошлом. Не знаю даже, как поступить, одни сомнения, думаю, лучше отказаться. Прикрою друга своим телом всегда, но заниматься такими вещами – это не мой путь и не моя прихоть. Как мне быть? Не понимаю, что нужно делать… Помоги мне, тот, к кому я обращаюсь… а к кому я обращаюсь? Не знаю, галлюцинации реже стали приходить».