– Вопрос глубокий,– медленно начал гость. – Это скорее вопрос философии, чем вопрос физики. Должен вам сказать, что философия и даже математика серьезно отстают в разработке современных представлений о нашем мире. Когда мы говорим о расширении Вселенной, мы имеем в виду удаление самых далеких от нас галактик, находящихся на ее окраине. Что касается времени и пространства, то я уже говорил: эти понятия имеют значение лишь в процессе эволюции Вселенной. В момент ее рождения не было ни времени, ни пространства.

– Но тогда ваши слова,– спокойно сказал автор вопроса, ¬ – совпадают с утверждением блаженного Августина, который еще в пятом веке писал, что «время есть часть божьего творения; просто не было никакого прежде». А ведь вы доказывали свою приверженность атеистическому мировозрению. Как же тут быть? – снова спросил учитель физики, продолжая стоять в ожидании ответа.

– Я не философ и не теолог,¬ – раздраженно ответил Кильчинский,¬ – я прочитал научную лекцию по физике. Вот и задавайте мне вопросы по физике.

– Хорошо, – не унимался настырный молодой человек, – если, по-вашему, Вселенная сущестует 14 миллиардов лет и ее расширение замедлялось, как круги на воде, то разные ее участки должны иметь разные свойства, а фактически Вселенная однородна и изотропна, о чем говорит реликтовое излучение. Чем это объяснить?

– Вам известна теория инфляции? – все больше раздражаясь, спросил Кильчинский,¬– она все объясняет.

– Далеко не все.

– Согласно теории инфляции, поначалу галактики были очень плотные и разлетались в разные стороны с огромной скоростью,¬ – снизошел до объяснения Кильчинский. – Эта скорость расширения намного превышала скорость света, и галактики были оторваны друг от друга и, действительно, могли иметь несколько иные свойства. Но когда инфляционное расширение замедлилось, теперь уже скорость света намного превышала скорость расширения; галактики снова стали ближе друг к другу, их свойства выровнялись и приобрели изотропность. Для наглядности скажу: расстояния между галактиками увеличились приблизительно в десять тысяч раз, тогда как радиус всей наблюдаемой Вселенной возрос в миллион раз. Как вы думаете, молодой человек, 14 миллиардов лет вполне достаточно для стохастического процесса выравнивания?

– Возможно, но неубедительно для таких огромных пространств, – скромно ответил оппонент. – Еще один вопрос: откуда же взялась колоссальная энергия Большого взрыва? Непонятно мне что-то.

– Мне, откровенно говоря, тоже непонятно и удивительно, что учитель физики делает вид, что понимает все, о чем я говорил, – все также нервно ответил Кильчинский. – Но я разъясню специально для вас: так вот, накопленная в результате сжатия потенциальная энергия в отличие от массы покоя и кинетической энергии приводит к гравитационному отталкиванию. Как последняя капля воды переполняет чашу, так и малейшая флуктуация такой неустойчивой системы запускает механизм взрыва. В течение одной десять в минус тридцать пятой секунды после Большого взрыва возникает особое квантовое поле – инфлатон.

– Но кто или что сжимает эту пружину – вот в чем вопрос?

– Пока это неизвестно,¬ – сожалея, развел руками Кильчинский.

–Это все равно, как если я буду утверждать, что у меня есть миллион долларов, но я не знаю в каком они банке. Сплошные софизмы, ¬ – заключил молодой человек и сел.

– Вы слишком самоуверенны, молодой человек. Ставить вопросы значительно легче, чем на них отвечать,¬ – резко сказал ученый. – Я далек от мысли, что вы просто-напросто плохо знаете предмет обсуждения. Значит, дело в принципе. Вы отрицаете теорию Большого взрыва? Или морочите мне голову вопросами, взятыми из научно-популярной литературы?