Третья часть проекта «Родители и дети» продолжает тему воспитания и выявления принципов, на основании которых становится возможным построение отношений не только с детьми, но и со взрослыми (ведь дети когда-то становятся взрослыми?). Главный принцип, рассматриваемый в третьей части, – принцип развития.

Развиваясь, человек становится способным понять других. Развиваясь в любви, строя жизнь на этом основании, родители в долгосрочной перспективе закладывают в отношения со своими детьми то, что в итоге может привести их к сближению. Утрачивая этот главенствующий принцип жизни, человек утрачивает способность понимать других. Запускаются определенные процессы, следствием которых является появление в сознании человека искаженного образа мира и образов людей, расходящихся с тем, кем люди являются в реальности.

Если родители не только в своей жизни реализуют указанный принцип, но и каким-то образом сумеют привить его детям, но вместе с ним дети получат если не все, то многое. В их жизни появится база для развития отношения с ближними и дальними (следовательно, развитие и в плане образования/ обучения), обретения и углубления веры. Такие дети имеют шанс не потеряться на просторах мира.

Текстовый проект «Родители и дети. Воспитание» поддерживается циклом бесед с одноименным названием (тексты и беседы не повторяют друг друга).

Чтобы главная идея третьей части с ходу стала бы понятной, двум мыслям, изложенным в преамбуле, сразу последуют два комментария.

Понять другого и установить с ним связь удается, если сам развиваешься, если в твоем сознании формируется образ другого адекватный тому, каким другой является в реальности. Эту мысль комментирует рассказ одного человека, пришедшего однажды в гости к другу, которого не видел много лет. В роскошном доме друга (особняке) он увидел девочку, дочку друга, водящей пальчиком по экрану смартфона. Эту девочку в последний раз он видел совсем-совсем ребенком, тогда в виду разных причин общения не состоялось, но в этот раз он сказал: «Привет!». Девочка (скорее уже – девушка), оторвавшись от телефона, ответила на приветствие. И как бы само собой сложилось, что завязался разговор: чем занимаешься, чем увлекаешься и прочее, и прочее.

Примечательно, что говоривший с девочкой, был в курсе идей, изложенных далее. И хотя трудно было предугадать, поймет ли девочка, как, с точки зрения нейрофизиологии, формируется в сознании образ мира и другого, попытка объяснить сие все же была предпринята. И то дивно, что девочка все прекрасно поняла. Уровень сложности разговора все повышался и повышался, аж дух стало захватывать, настолько интересным стал разговор. При повышении уровня сложности еще на ступеньку, девочка была спрошена – доступен ли ее пониманию ход предлагаемого рассуждения. Она говорила, что ей все понятно, и тогда уровень сложности разговора повышался еще.

Они прекрасно поговорили, возможно, даже подружились. Но ведь ситуация могла развернуться в иную сторону и начать развиваться в ином направлении. Вот в обширную комнату особняка заходит человек и видит сидящую девочку, водящую пальчиком по экрану смартфона. Легко подумать, что избалованная девочка привыкшая в праздности проводить все дни напролет, предается очередному бестолковому развлечению, не так ли?

И если первое допущение сделано, то на его основе в сознании формируется образ девочки неадекватный реальности. Если допущение сделано, желания вступить в беседу по принципу «уважение за уважение» может и не возникнуть. Чтобы не показаться невежливым, человек все-таки может и решиться на пустой, формальный вопрос. Думая, что девочка смотрит мультики, человек задает вопрос, чтобы «вписаться» в сформированную парадигму. Чувствуя отсутствие интереса в вопросе и ощущая бесперспективность (глупость?) поставленного вопроса, девочка что-то отмечает, спешит удалиться в свою комнату.