Керри отступил и нашарил сигарету. Радиола немедленно обернулась, взяла спичку из контейнера на плите и направилась к нему. Керри заморгал, разглядывая ножки. Они точно не деревянные. При движении радиолы сгибаются, эластичные, как резина. И походка крадущаяся, не похожая ни на что на свете.

Радиола поднесла огонек к сигарете Керри и вернулась к мытью посуды.

Керри снова позвонил Фицджеральду.

– Я не шутил. У меня галлюцинации или что-то в этом роде. Чертова радиола только что дала мне прикурить.

– Погоди-ка, – нерешительно произнес Фицджеральд. – Это какой-то розыгрыш, да?

– Нет. И мне не кажется, что у меня галлюцинации. Это скорее по твоей части. Ты не мог бы заглянуть и проверить мои коленные рефлексы?

– Ладно, – сказал Фиц. – Буду через десять минут. Налей мне пока что-нибудь выпить.

Он нажал отбой. Керри повесил трубку, обернулся и увидел, что радиола идет из кухни в гостиную. В ее угловатых, резких очертаниях было что-то пугающее, как у некой странной разновидности злого духа. Керри поежился.

Он пошел за радиолой и обнаружил ее на прежнем месте. Она была неподвижна и бесстрастна. Он открыл дверцы, осмотрел вращающийся диск, ручку фонографа, кнопки и шкалы. Ничего необычного. Он снова потрогал ножки. Все-таки не деревянные. Из какой-то довольно жесткой пластмассы. А может, и деревянные. Сложно сказать, не повредив отделку. Керри, разумеется, не хотел ковырять ножом свою новую радиолу.

Он попробовал включить радио и без труда нашел местные станции. Звук был хорошим – необычно хорошим, подумал Керри. Фонограф…

Он наугад схватил «Марш бояр» Хальворсена, поставил на диск проигрывателя и закрыл крышку. Ничего. Расследование показало, что игла ритмично движется над пластинкой, но звуков не издает. И что дальше?

Керри снял пластинку, и в этот миг позвонили в дверь. На пороге стоял Фицджеральд, долговязый, угрюмый, с жестким морщинистым лицом и растрепанной копной тусклых седых волос. Он протянул большую костистую руку:

– Где мой стакан?

– Привет, Фиц. Пойдем на кухню. Виски с содовой?

– Виски с содовой.

Керри пошел первым.

– Только сразу не пей. Я хочу показать тебе мою новую радиолу.

– Ту, которая моет посуду? – спросил Фицджеральд. – Что еще она умеет делать?

Керри дал ему стакан.

– Она не проигрывает пластинки.

– Ясно. Ну это пустяки, если она работает по дому. Что ж, давай посмотрим на нее.

Фицджеральд направился в гостиную, выбрал «Послеполуденный отдых фавна» и подошел к радиоле.

– Она не включена в розетку.

– Это не имеет ни малейшего значения, – сказал Керри.

– Батарейки?

Фицджеральд поставил пластинку на диск проигрывателя и покрутил ручки.

– Что ж, посмотрим. – Он торжествующе улыбнулся Керри. – Видишь? Теперь играет.

Он был прав.

– Попробуй пьесу Хальворсена, – сказал Керри. – Вот она.

Он протянул диск Фицджеральду. Тот нажал на кнопку извлечения и увидел, как поднимается рычаг.

Но на этот раз фонограф играть не захотел. Ему не нравился «Марш бояр».

– Интересно, – хмыкнул Фицджеральд. – Наверное, что-то с пластинкой. Давай попробуем другую.

С «Дафнисом и Хлоей» проблем не возникло. А вот «Болеро» радиола молча отвергла.

Керри сел и указал на соседнее кресло.

– Это ничего не доказывает. Сядь и смотри. Пока не пей. Ты… э-э-э… чувствуешь себя совершенно нормальным?

– Конечно. А что?

Керри достал сигарету. Радиола пересекла комнату, по дороге захватив коробок, и вежливо поднесла огонек к сигарете. Затем вернулась на свое место у стены.

Фицджеральд ничего не сказал. Через некоторое время он извлек сигарету из кармана и принялся ждать. Ничего не случилось.

– Ну что? – спросил Керри.