От этой мысли, размечтавшись уже как следует, заявил Стёпка громко:

– В следующий раз я с тобой в «парикмахера» играть буду! Стричь не умею, но клиентов тебе приведу.

– Как это?

– «Зазывалой» буду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Кузьмич тут же поднялся к подъезду, быстро подобрал на домофоне код, перепробовав за несколько секунд тысячи комбинаций цифр и открыл дверь.

– А ты, смотрю, способный малый, – не переставал удивляться мальчик.

Так ему дед говорил, когда сам молока пачку открывал или ботинки на батарею сырые ставил без напоминаний.

– Нас ведь на космодроме в Свободном не только гладить учили, – объяснил Кузьмич. – Меня инженер-ракетчик проектировал. Вот только собирал автослесарь. Другие заняты были. А теория и практика всегда отдельно идёт. Недобор на космодроме. Кадровый дефицит.

– Какой дефицит? – переспросил мальчик, что кадры только в мультфильмах видел.

– Кадровый, – повторил робот. – Это когда умных вроде бы много, а работать некому. Потому что – не умеют. Потому из-за неважной установки модуля памяти не помню я многого, чему учили… Ой, три процента.

– Меньше слов, больше дела. Быстрее домой! – забеспокоился Стёпка. – А то сейчас как разрядишься, а я вас обоих с коробкой не утащу.

Оба поднялись на этаж, где на подоконнике должен был сидеть большой й кот, но его не было. В отличие от людей, у него было много других более важных дел.

– Как же так? А для кого мы работали грузчиками и парикмахерами? – погрустнел Стёпка.

– Ушёл рыбачить? – предположил Кузьмич. – Ничего, лужи вычерпает, вернётся… два процента.

– Домой он ушёл, – тихо добавил мальчик. – Гладят его там, кормят. Оттого и ошейник носит.

Оба поднялись на свой этаж, и Стёпка забарабанил в дверь. Так как до звонка не дотягивался ни он, ни Кузьмич.

«Эх, надо было робота подлиннее заводить», – почти решил мальчик и почти разочаровался в новом друге.

Но тут за дверью послышались торопливые шаги и обрывки фраз «иду, иду, да где же ключ?».

Под ногами что-то мяукнуло. Тихо так, жалобно.

Стёпка повернулся и увидел, как из-за угла площадки робко выглядывает маленькая мохнатая головка.

Мальчик приблизился и увидел котёнка в коробочке. Глаза-бусинки. Рыжий. Без ошейника.

– Вот, это наш! – решил Стёпка и поднял котёнка на ладошки. – Смотри, какой не глаженный.

– Этот много себе не нарыбачит. Сапоги маленькие, – предупредил Кузьмич, глядя на лапки котика.

Дверь открылась. Дед встречал нагулявшихся с шутками-прибаутками:

– А, явились, не запылились. Ну, проходите, коль пришли. Стёпка вошёл в квартиру первым и сразу протянул своё самое драгоценное сокровище в коробке.

– Вот. Наш… Не запылённый. Но и не глаженный.

Кузьмич же протянул коробку с добычей, у которой после всех потрясений прямо на пороге порвалось дно.

По полу рассыпались пачки и банки с кошачьей едой. Покатились по прихожей, расползлись и в комнаты.

– Нарыбачили. С процентами, – обронил довольный робот и голос его потускнел. – Один процент… Отключаюсь.

– Нет. Терпи! Ты чего? Нам ещё сказки читать. Спать некогда. У нас теперь друзей целая команда! Гладить-не перегладить!

Стёпка быстро всучил котёнка деду в руки, разулся со скоростью молнии, скинул куртку на пол и принялся толкать робота к док-станции в своей комнате.

Разуть он его сам не мог, а у деда руки были заняты, так что за роботом по всему коридору оставались мокрые грязные следы.

– Терпи! Кому говорят? Ещё…сейчас… да где там она… вот! Фу-у-ух, успели!

Дед так и замер в коридоре. Проводив взглядом внука с роботом, он лишь озадачено погладил котёнка. Тот мяукнул.

– Наш, значит. Рябовский, – кивнул Андрей Егорыч. – Что ж, принимаем в семью… Нина-а-а!