– И что же мне делать? – сетовал молодой человек, но получил ответ, что должен знать об этом лучше, раз прочел столько книг.

Дальше судьба поводила Рауля по родной стране, отправила в Аргентину, Боливию, и оттуда в Панаму. На это путешествие его вдохновила книжка американской писательницы, которая якобы нашла счастье, переезжая из одной страны в другую и везде заводя друзей. Путевые приятели Рауля были совсем не такими, как у той удачливой американки, – наверное, самому надо быть располагающим к себе человеком, чтобы попадались друзья под стать. Рауль стал звонить Элизии каждый день и делиться своими неудачами, пока та вдруг не ляпнула:

– Отправляйся в кругосветку! Пиши мне, звони мне отовсюду, откуда можно, и, молю, не заводи себе другую! Если ты опояшешь земной шар и не научишься радоваться, смотреть на жизнь легче, то ничто на свете уже не заставит тебя измениться.

– Можно взять и с тебя такое же обещание – не заводить другого парня до моего возвращения?

– Я буду общаться с друзьями, без этого не могу, но тебя я дождусь, – пообещала Элизия.

На одном судне Раулю попался клоун, вернее, это был клоун в отставке, теперь курносый озорник служил моряком, но возможности подшутить не упускал.

– Правду говорят, – поинтересовался однажды Рауль, – что клоуны и юмористы забавны только на сцене, а в жизни они неудачники или страдают от неразделенной любви?

– Жизнь клоуна там, где весело, а все остальное – это сцена, на которую по недоразумению набрали хмурых типажей. Ты в зеркале сейчас можешь увидеть одного такого. Клоуны тормошат тебе подобных. Когда выпотрошат, то из лоскутков делают ленточку – видел, такая дли-и-и-нная? Из цилиндра тащишь ее, тащишь, а она не кончается. Знаешь, почему не кончается?

– Почему? – спросил Рауль.

– Ну как же, ведь она сделана из зануд: они тянут и тянут по жизни свою скукотищу, ни конца ей, ни края. А знаешь, почему лоскутки все цветные?

Рауль обиделся. Он не хотел больше терпеть обиды и выяснять, почему в дурацкой веревке все лоскутки цветные. Но этот вопрос не давал ему покоя ни тогда, ни позднее. Сколько же он выстроил теорий! Неоднократно подмывало беднягу пойти к бывшему клоуну и разузнать, почему цветные, но гордость не пускала. Однажды любопытство взяло верх, и он спросил.

– Чтобы глаз веселился, – недолго думая, выпалил арлекин.

– То есть как? Так просто? Лоскутки цветные только для того, чтобы глаз радовался? – на выдохе произнес Рауль.

– Смотри, амиго. Хмурый человек – он и спереди, и сзади, и с каждого своего края весь одинаковый. Кому охота на такого смотреть? Но если зануд двое, то уже интереснее. И каждый о своем зудит, один об одном, другой о другом… Какофония, понимаешь? Вот смешиваешь в цилиндре двоих, и выходят разноцветные флажки или, как ты оскорбительно их называешь, лоскутки.

– Двоих зануд смешиваешь в цилиндре? – с непониманием произнес Рауль.

– Бразильеро, ты не изучил основ, о чем с тобой говорить? Человек – это больничная карта, там все имеется: вес, рост, чем болел и чем заболеет. Знать лицо не надо: про это да про то табличка составлена, фотокарточка приклеена. Тело – одно дело, карточка – другое. Тело – на свалку, а карточке жить и припевать! Так что не тело следует оберегать, а то, что в карточку пойдет. Пока там, насколько могу разглядеть без очков, прописано: за-ну-да! Прямо так, по слогам, чтобы резать ножницами было удобнее… на лоскутки.

Отдаленно Рауль стал улавливать аллегорию про больничную карту, оставляя для себя нерешенной одну дилемму: из двух зануд могут выйти только два цвета, а веревочка всегда многоцветная. Это подгрузило мозг парня на следующую неделю, и, как бы он ни успокаивал себя, что арлекин – придурок, в голове одни опилки. Клоунская логика и не логика вообще, а высосано все из пальца. Все рвано изнутри Рауля тяготило, что заделось то, с чем Раулю трудно справиться самому. И что же он предпринял?