Робкая любовница Ника Аморская

Лиан

Парк был моим убежищем. Единственным местом во дворце, где я мог хоть ненадолго почувствовать себя свободным от бесконечных обязанностей, придворных интриг и навязчивого чувства, что я здесь – лишний. Я предпочитал заброшенный уголок, где среди дикорастущих трав и колючих кустарников царила своя, никем не контролируемая жизнь. Под сенью старых дубов, я мог предаться своим мыслям, которые редко были приятными. Лишь принц, с которым нас связывала не только дружба, но и старая клятва, изредка нарушал это одиночество, зная мою потребность в уединении.

Сегодня, однако, и этому уединению пришел конец. Я заметил ее издалека – темную фигурку, склонившуюся над зарослями крапивы и болиголова. Она была одета в простое серое платье, совсем не подходящее для дворцовых интерьеров, а ее темные волосы, туго заплетенные в косу, казалось, впитывали остатки света. Она что-то увлеченно собирала в корзину. Простолюдинка. Я нахмурился, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Кто она такая? И что она здесь делает? Обитатели дворца обходили этот уголок стороной, считая его бесполезным. Здесь не росли прекрасные цветы и фрукты, только сорняки и ядовитые травы. Садовники никогда не позволяли себе трогать лекарственные растения – это было привилегией придворных лекарей, которые, к слову, не слишком-то преуспевали в лечении королевы. Удивительно, что кому-то кроме меня мог еще приглянуться такой дикий и темный угол. Но это место мое. Только мое! Ее здесь быть не должно. И принц позаботится о том, чтобы она больше сюда не возвращалась.

Камилла

– Что ты здесь делаешь? – мужской голос прозвучал резким ударом хлыста.

Я вздрогнула и медленно подняла голову. Передо мной возвышался принц Люциан во всем своем надменном великолепии. Его стальные глаза метали молнии, а тонкие губы кривились в презрительной усмешке. Волосы, цвета воронова крыла, были гладко зачесаны назад, открывая резкие линии скул. Высокий и статный, облаченный в безупречно скроенный камзол, он казался воплощением власти и неприступности. Почему-то это зрелище напугало меня сильнее, чем следовало бы.

– Собираю травы, – пробормотала я едва слышно.

– В моем саду? Ты смеешь рвать растения без моего разрешения?

Гнев прорывался в его голосе, несмотря на явную попытку сохранить аристократическую сдержанность.

– Простите, принц, – прошептала я, опуская очи долу и сжимая руки так сильно, что побелели костяшки. – Я собираю травы для королевы.

– Для королевы? Неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь? – Он скривился. – Ты хочешь сказать, что наши светила медицины не справляются со своей задачей? Думаешь, твои жалкие сорняки помогут Ее Величеству?

Я, растерявшись, молчала, лишь сильнее сжимая в руках пучок сныти.

– Я училась этому, тихо проронила я наконец, ощущая, как к горлу подступает ком обиды. – В Академии.

– В Академии? Да кто тебя туда пустил? –принц презрительно окинул меня взглядом с головы до ног. – И что ты там изучала? Как правильно полоть грядки?

– Травничество, лекарство, – прошептала я. – Я знаю, какие травы могут помочь королеве.

– Ерунда, – отрезал принц, обрывая головку высокой ромашке. – Тебе здесь не место. Убирайся прочь, пока я не вызвал стражу.

– Пожалуйста, Ваше Высочество, – взмолилась я, чувствуя, как внутри все сковывает ледяной ужас. – Позвольте мне собрать ещё немного. Я знаю, что могу облегчить состояние Ее Величества.

Из-за этой проклятой застенчивости мой голос звучал тихо и робко, и я едва решалась поднять взор на принца.

– Послушай, Люциан, – к нам приблизился еще один высокий молодой человек. В отличие от надменного и властного принца, его лицо излучало доброту и искреннее участие. Каштановые волосы слегка вились, обрамляя мягкие черты, а теплый взгляд серо-зеленых глаз располагал к доверию. – Может быть, она действительно искренне хочет помочь? В ее голосе сквозит неподдельная убежденность.

– Брось, Элиан! Здесь собрались лучшие врачеватели со всего света. Она не может знать того, что неведомо им. Просто ищет способ привлечь к себе внимание. Как и все остальные, – с плохо скрываемым пренебрежением отрезал Люциан.

– Я сказал, уходи, – процедил он мне сквозь зубы. Мои глаза невольно наполнились слезами. Преодолевая страх, я подняла взор на принца, посмотрела прямо в его глаза и вдруг замерла, словно выпав из пространства и времени. Внезапно он замолчал, и что-то неуловимо изменилось в его лице. Громкий крик потревоженной птицы в листве ближайшего дерева прервал это странное и почти болезненное безмолвие.

– Убирайся, – повторил принц уже более ровным тоном, но в его голосе по-прежнему чувствовалась сталь. – И чтобы я больше тебя здесь не видел.

Лиан

Неизвестная девица ушла, оставив после себя лишь слабый аромат трав, но и я не захотел оставаться в своем убежище. Слишком сильно ее присутствие нарушило мой покой. Попросив принца узнать о ней все, что возможно, я поспешил вернуться во дворец.

Беспокойно вышагивая по своим покоям, я все думал об этой юной нахалке, посмевшей вторгнуться в мой парк и в мое уединение. Похоже, что принц ею заинтересовался. По крайней мере, перед уходом, он кинул на меня нечитаемый взгляд – смесь удивления и чего-то, похожего на насмешку – и заверил, что все разузнает, что ему и самому любопытна эта девушка.

Но сам его тон заставило меня насторожиться. Да и парке в его глазах промелькнул странный, изучающий огонек.

“Но почему я никак не могу перестать о ней вспоминать?! – размышлял я, меряя шагами свой кабинет. – Ее робкий голос, ее большие, испуганные глаза… Как будто у меня мало дел. Нужно думать о королеве, о государственных делах”. Но ее образ упорно не желал покидать мой разум, словно ядовитый цветок, пустивший корни в душе. Так и не сумев успокоиться, я пошел навестить Ее Величество.

Солнечный свет не смел проникнуть в покои королевы. Я осторожно приоткрыл тяжелую дверь и вошел в полумрак. Тяжелый запах лекарств и увядших цветов ударил в нос.

Королева лежала в постели, укрытая шелковой простыней. Ее лицо, некогда прекрасное, сейчас, казалось, вырезанным из серебра. Кожа, прежде сияющая, теперь была мертвенно бледной, с едва заметным, холодным блеском. Глаза, когда-то искрящиеся смехом, потускнели и как будто ввалились.

Я подошел к кровати и постарался скрыл дрожь, охватившую меня, хотя видел этот ужас не первый раз. Видел, как уходит жизнь, как проклятье медленно пожирает красоту, здоровье и надежду.

– Милый… – слабый шепот вырвался из уст королевы. Ее губы, когда-то алые, теперь были почти бескровными.

Я взял ее холодную руку. Кожа была гладкой, но ледяной и безжизненной. По моей спине пробежали мурашки.

– Как Вы себя чувствуете, Величество? – спросил я, стараясь говорить веселым голосом, хотя в душе не мог скрыть печали.

Королева слабо улыбнулась.

– Все так же… Серебро забирает меня, милый. Я уже чувствую это…

Ее голос прервался кашлем. Подавая ей стакан с водой, я произнес:

– Ну какой же я милый? Это вот принц у Вас пусть будет милый. И не говорите такого. Мы найдем способ.

Королева покачала головой.

– Уже пытались. Сегодня ко мне приходили новые врачеватели – профессор из Королевской Академии со своей ученицей. Но я знаю, что все попытки тщетны. Это – проклятие. Я знала это еще когда выходила замуж. Оно губит всех королев Аурелиона. И от него нет спасения.

В ее глазах стояли слезы. Я знал, что она права. Читал в исторических хрониках на примере многих других королев. Это – серебряная болезнь, проклятие, которое поражает королев нашей страны, и я знал, что лекарства нет.

Камилла

– Камилла, переодевайтесь, – услышала я, едва вошла в покои, выделенные нам с Профессором. – Нас опять вызывают к королеве.

Профессор Моратти был уже готов. Одетый в неизменный строгий черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, он спокойно сидел в кресле, неспешно попивая кофе. Профессор никогда не торопился, но и никогда не опаздывал. Знаменитый на весь мир ученый, он с одинаковым терпением получал все известные награды за свои достижения и читал нам лекции. Ничто не могло нарушить равновесия, которого он достиг еще до нашего знакомства. Глаза профессора загорались только при занятиях любимой наукой. Новый вид плесени, выросший в пробирке, вдохновлял ученого куда сильнее, чем приглашения на чай от прекрасных преподавательниц Академии. Высокий, статный, широкоплечий, несмотря на седину, он привлекал внимание даже юных студенток. Многие из них заглядывались на моего научного руководителя, но ни у одной не было ни единого шанса.

– Профессор, но я еще не приготовила лекарство, – нервничая ответила я. – Я не закончила настаивать аконит, а без него нужного эффекта не добиться.

– Ничего, пока от нас его и не ждут. Принц желает переговорить с нами, – он окинул взглядом мой наряд и добавил, – впрочем, если не хотите переодеваться, можете идти так. Ваше платье выглядит вполне приличным. Если бы я не знала профессора, то решила бы, что он издевается. Но сейчас уже привыкла – его мало волновали требования света.

В своей комнате я первым делом зашвырнула рабочее платье подальше в шкаф. Опять этот принц! На мгновение возникло желание надеть что-то вызывающее, чтобы сразить Его Высочество наповал. Но, конечно, я сразу подавила этот порыв, выбрав неброское бежевое платье, вполне достойное помощницы профессора. А вот спутник Люциана мне понравился. Приятный и благородный молодой человек. Наверное, друг принца. Хотя и странно, как могут дружить такие разные по природе своей люди.