Побежал наверх.

Бежать было высоко. С каждым шагом он еле зримо замедлялся. Со стороны это не заметно, но он точно это знал и понимал.

Взбирался все выше.

Никакие провалы в лестнице перепрыгивать не приходилось. Здесь ступеньки даже не замечали давления ног робота.

Эх, как было бы здорово сейчас ехать на лифте, не тратя ни единицы напряжения.

До крыши оставалось немного. Робот уже не бежал, он перешел на шаг, быстрее просто не мог.

Привод ног работал все медленнее.

Остался последний пролет – и он на крыше.

Дверь.

Выход на улицу преграждает очередная железная дверь. Если она заперта, а скорее всего, по закону подлости она заперта, то, возможно, робот умрет здесь, так близко к спасению. Он так и не узнает, кто выше – буря или небоскреб. Его дорога приключений закончится не начавшись.

Робот взялся за ручку.

Потянул…

Заперто.

Все, наверное, это конец, подумал он. Нет! Я что, зря сюда лез?! С этими словами он собрал в себе последние электроны и проломил ногой дверь. Она вылетела вместе с рамой и куском стены. Кирпичи, вылетевшие из стены, полетели в след за ней и, рассыпавшись на маленькие кусочки, разбежались по крыше.

Робот упал на четвереньки. Пополз наружу. К его великому счастью, столб пыли и песка, что представляла собой буря, был на несколько этажей ниже небоскреба. Если перевалиться через ограничительный борт крыши, то можно увидеть бескрайнюю ровную пустыню, в которой утопают высотные здания, и словно одинокие кактусы торчат из нее. Небоскреб оказался достаточно высоким, а это значит, что даже если робот отключится, не дождавшись солнца, батарею точно не занесет песком, и он сможет зарядиться. Он выполз на середину крыши. Положил солнечную батарею перед собой. Начал разворачивать провод. Робот умирал, он сидел на крыше, как будто смертельно раненый человек, истекавший кровью, но у которого есть дощечка, имеющая возможность его излечить, но вначале нужно провести колдовской обряд: подключить батарею к себе.

С каждой секундой он все замедлялся и замедлялся… больше и больше… Он еле-еле поднес штекер батареи к своему разъему. Почти соединил.

Красный светодиод потух… Почти… Он горел еле заметно, но робот все равно перестал двигаться. Ему осталось передвинуть свою руку всего на несколько сантиметров, и он будет спасен. Просто проснется утром. Но он никак не мог пошевелиться. Его парализовало.

Светодиод пульсировал: горел то сильнее, то чуть слабее, но не тух совсем, хотя роботу все равно не хватало заряда на последнее действие. Он сконцентрировался. У него есть только один шанс. Последний шанс. Перед полным отключением будет мимолетная вспышка энергии. Он ждал… Светодиод пульсировал, с каждым разом становясь все тусклее, будто сердце, которое замедляло частоту сокращений. Через мгновение сердце непременно остановится, аппарат жизнеобеспечения запищит, сообщая об отсутствии пульса, и можно объявлять время смерти.

Импульс.

Светодиод на корпусе робота вспыхнул ярко алым цветом. Рука сдвинулась, подключив солнечную батарею, и в ту же секунду он потух.

На улице было темно. Выл ветер. Неспешно ползла буря… Она все не стихала. На секунду она даже поднялась, грозя-таки засыпать крышу небоскреба, похоронив робота, так рьяно боровшегося за жизнь, под слоем песка. Но затем она пошла на убыль. Ветер стихал, опуская назад потревоженный песок, а потом и вовсе прекратился.

Город затих.

На небе начали тускнеть звезды. Скоро будет рассвет.

По всему миру стал заметен спад растительности. Во многих странах прямо на ветках сгнил весь урожай, а большинство растений начали умирать. Нас заверяют, что это лишь временно, что скоро все вернется к прежнему. Но так ли это, покажет время. Наш журналист взял интервью: