– Объясни, почему?

– Потом, – Анита отрицательно качает головой. – Давай пойдем в гостиницу, ты правда выпил, я отведу тебя.

– Я выпил, между прочим, оттого, что не мог найти тебя,

Я сержусь на нее, пусть объяснится, но не могу оторвать руку от ее щеки.

– Прости, прости, что причинила тебе эту боль, а сейчас пойдем. – Она берет меня за руку, слегка тянет за собой.

– Хорошо, скажи хоть, что такое ты сказала полицейскому?

– Сказала, что ты мой муж, я тебя обидела, выгнала, отправила к родителям в Москву.

– И что этого было достаточно, чтобы меня отпустить?

– Не совсем, еще я сказала, что ты алкоголик и страдаешь психическим расстройством, – грустно улыбается она. – А сорвался ты нынче из-за того, что у меня скверный характер, я вела себя, как стерва, но теперь об этом очень жалею и извиняюсь перед господами студентами и полицейским.

– Горазда врать, и как они тебе только поверили.

– Я умею говорить с людьми. Мне всегда верят.

Он внимательно смотрит на меня – в глазах сквозит та самая надменность, что и прежде. Но обращена она уже не ко мне.

– Да, хорошенькая пара мы с тобой – стерва и псих, – не удержался я, что бы не съехидничать. – Кстати, как ты здесь оказалась?

– А здесь неподалеку находится литературный кружок, в который я хожу.

Мы пошли по улице Альберта. Еще не объяснились, все это будет потом, а сейчас мне было настолько хорошо, что даже в непроницаемых лицах ее сфинксов я видел добрые улыбки.

Скоро оказались на улице Вольдемара. Еще несколько кварталов – и будет гостиница. Пошли пешком. Анита сказала, что кондуктор не пустит меня в троллейбус в таком виде (читателю: кондукторы перестали ездить в троллейбусах Риги в 2009 году).

Всегда останавливаюсь в этой гостинице. Сколько раз один в самое разное время года и в самом разном настроении ходил по улице Вольдемара. В последнее время, время тщетных поисков Аниты, дорога всегда была грустной. А теперь я ни на что не обращал внимания, чувствовал только Аниту, идущую рядом со мной. Мы не разговаривали, просто шли вместе.

В фойе гостиницы остановились у стойки, за которой при виде нас встрепенулся подрабатывающий ночными сменами студент Рижского технического университета.

Строго посмотрев на него, Анита перечислила все, что нужно незамедлительно принести в номер: бинт, йод, нитки и иголку.

Рука разболелась, пальто, пиджак и рубашку пришлось снимать с ее помощью.

В номере тепло. Анита снимает пальто, сбрасывает шарф. Остается в желтой майке с открытыми плечами, джинсах, разувается. Как тогда, в кафе. Я понимаю: она любит ходить босиком.

Она очень похудела…

Отвела меня в ванную и долго тщательно промывала руку водой. Потом мы сидели рядышком на кровати, она мазала руку йодом и перевязывала ее. Мне было настолько уютно и хорошо, что расспросы я пока отложил.

На желтой майке Аниты – фиолетовые узоры. Я вижу, что свой стиль вызова в одежде она не бросила, просто спрятала под пальто.

Скоро мой очаровательный доктор превратился в не менее очаровательного портного. Сев по-турецки на кровать, Анита старательно зашивала мое порвавшееся пальто, и казалось, ее настолько поглотило это занятие, что она забыла о моем присутствии. Во всяком случае, смотреть на меня избегала.

Конец ознакомительного фрагмента.