На Заказчика вышли через глубокий инет. Нас четверо было, – я, Ника, Рыжик, Дантист. До конкретного места мы не добрались, до Делянок… Но как потом оказалось, мы нашли старую Делянку. Случайно. Уже когда назад шли, и Рыжика раненого на себе тащили. Когда вторую колючку под напряжением резали, и Ника в болото провалился. Из трясины он эту хрень и вытащил…

––

У гейдельбергского человека челюсти очень массивны, а восходящие ветви весьма широки. Клыки не выступают из ряда зубов, зубы очень сходны с зубами современного человека. Челюстной аппарат эволюционирует и приобретает совершенную форму. Но наш зуб оказался из другой игры.

––

Заказчик написал – это такая очень закрытая забава – Дикая Ферма. Нигде про нее официально как бы нет, но бабло реальное. Это вам не за покемонами бегать. Одни говорят – удалось клонировать мамонтов. Другие про тигров доисторических, и мол, с намеком, что жрать-то хищникам нечего, а кормить надо, а из тундры в Москву их так просто тоже не привезешь. Вот и устраивают вроде охоты. Вроде как команда древних людей, только с пушками, загоняют такого зверя. Сфоткайте мол, хоть что-то. А Дантист матюкался, пока Ника не показал ему, что нашел в болоте. Тогда Дантист посмотрел и сказал, что мол, Заказчику – фотоснимки и видео, как условились, хотя ничего интересного и не наснимали.

А про зуб – молчать.

––

Верхняя зубная дуга потеряла свою узко-длинную форму, какую мы видим у гоминидов. Нижняя челюсть приобрела форму параболы, благодаря чему оба зубных ряда при встрече находятся в окклюзии… Точнее – так должно быть. По науке. Но здесь не наука.

––

Дантист сказал – это надо показать. Пока нас не грохнули. В музее. Академику. Приехали аж два академика. Они вообще офигели. Но и тогда не поняли. Кто же мог знать? Кто? Да вы сами видите, что творится – ни один журналист об этом не пишет. Как заткнули всех. Мы с Ником уже решили – да пусть этот дурацкий зуб в музее лежит, денег за него все равно не срубить. Но тут Дантист звонит ночью – срочно говорит, мотайте ко мне. То есть, срочно! А там…

––

Резцы стали уменьшаться и выпрямляться – из наклонного положения они перешли в более вертикальное. Одновременно с редукцией и перемещением зубов назад происходило выдвижение вперед костного подбородка, который, по видимому, не мог разрастаться назад, так как этому препятствовало развитие языка… Вот. Язык.

––

Это свежая кровь, сказал Дантист. Ну то есть, не вчерашняя, но и не тысячи лет. Я Дантиста никогда таким екнутым не видал, хотя вместе пять лет службу тянули, и в разных дырах повоевали. Вы точно своей кровью не мазали? Точно не мазали? Да никто не мазал, отмахнулись мы, а что такое-то?

А Дантист смотрит на нас с Ником круглыми глазами, будто пьяный. Кровь разная, говорит, разные группы, в трещинках, там, впадинках. Отдал зубище этот на особый анализ, какой-то там микро-макро точный. А теперь смотрите, что получилось. Мы смотрим, смотрим, и я чувствую, – хреново мне…

––

Важным признаком биологического прогресса служит строение челюстного сустава, который превратился в сложный механизм с повышенной дифференцировкой движений. Таким образом, все эти прогрессивные изменения установили тесную связь между формой и функцией жевательного аппарата… Это если жевать. А если не жевать, а только рвать?

––

Мы глядели на эту хрень в банке. Втроем. Потому что Рыжик еще лежал в больничке. Глядели, как она проросла. Она растет все быстрее, подтвердил Дантист. Блин, у него руки тряслись, впервые такое вижу. Это была Делянка, понимаете? Заброшенная, в болоте. До настоящей, действующей Дикой Фермы мы не добрались. Кто знает, сколько их там, на Грядках? Но там вертушки с воздуха, и радиальный периметр с хаммерами.