– Да, приказ есть приказ, – согласился с глубокомысленным вздохом Макрон, делая вид, что уже перебрал, хотя пил лишь для виду. – Сниматься с места, такая возня… хотя, знаешь, эта Германия давно мне обрыдла. Зимой стужа, летом жарища, а вместо вина тут все хлещут какое-то пойло.

Последнее заявление имело целью подчеркнуть тот факт, что он, Макрон, потчует старика не какой-то галльской кислятиной, а отменным фалернским. Сцевола промолчал, но покосился на свою чашу, и Макрон тут же наклонил над ней горлышко фляги.

– Куда бы нас ни отправили, надеюсь, там с выпивкой будет получше.

– Ха! – фыркнул Сцевола. – Пользуйся тем, что здесь есть. Там у нас и бурды, пожалуй, не будет.

– Совсем? – делано ужаснулся Макрон.

– Скорее всего, – буркнул Сцевола, потом, внезапно вскочив на ноги, заорал: – Эй, жердяй, ты как держишь меч? Ну-ка возьми его за эфес, или получишь хорошую взбучку!

Макрон с недобрым предчувствием повернулся. Так и есть, отличился не кто иной, как его долбаный оптион, он, идиот, стоял, держа меч под мышкой.

– Но, командир. Это же не настоящий меч. Он деревянный.

– На твое счастье, болван. Иначе ты располосовал бы себе весь бок и руку.

Центурион Бестия протиснулся сквозь толпу:

– Что тут у вас? Опять ты, сосунок? Ну, в чем дело сейчас? Меч не того размера?

– Никак нет, командир. Просто он деревянный. Это не настоящий меч, командир.

– Не настоящий? Конечно не настоящий. Это не настоящий меч, потому что ты не настоящий солдат. Как и все остальные.

Бестия набрал воздуху в грудь и обратился ко всем новобранцам:

– Может быть, некоторые из вас, как и этот прыткий молокосос, тоже сообразили, что оружие вам выдали не боевое. Это потому, что до настоящего вы еще не доросли. Дай вам боевое оружие, и вы моментально покалечите как себя, так и друг друга. А мы не хотим, чтобы вы выполняли за наших врагов их работенку. Прежде чем получить настоящий меч, нужно научиться держать в руках деревянный. И не просто держать, но относиться к нему с почтением. То же самое относится и к копью, хотя оно и тупое. Возможно, кое-кому из вас только что выданное оружие покажется непомерно тяжелым. Привыкайте, учебное оружие и впрямь вдвое тяжелей боевого. Нам нужно развить крепость в ваших руках, и мы ее разовьем, зато вам в бою будет легче. А сейчас пристегните ваши мечи к поясам. Да не слева, а справа, болваны! И нечего пялиться, на левом боку мечи носят лишь командиры. Копье берут в правую руку, щит – в левую, запомните это накрепко, идиоты! И, как только управитесь, живо бегите на плац! Помните, что последний будет наказан!

«Яснее ясного, кто это будет», – подумал Макрон и повернулся к Сцеволе.

– Славное было винцо, – сказал с сожалением тот, вертя в руках оловянную чашу.

Фляжка была почти пуста, но Макрон без сожаления слил старику весь остаток, сам удовольствовавшись мутной жижей со дна.

– О чем это мы сейчас говорили? – спросил, удовлетворенно чмокнув, Сцевола.

– О выпивке. Ты сказал, что там, куда нас направляют, хорошей выпивки нет.

– Правда? Я так сказал? – Старик поднял брови.

– Беда, если на восток, – вскользь заметил Макрон. – У азиатов точно выпивкой не разживешься. Сами они, как я слышал, дуют перебродившее молоко. Не знаю, правда, как насчет этого в Иудее?

Он испытующе глянул на старика. Тот развел руками:

– Я тоже не знаю, пьют там или не пьют. Хотя везде должны пить. Люди есть люди.

Макрон раздраженно поморщился. Разговорить хитрого старика оказалось трудней, чем склонить к соитию девственницу-весталку. Он, уже практически ни на что не надеясь, решил зайти с другого конца: