Не знаю, сколько времени я так сидела, но видимо Холковский успел утрясти все формальности, потому что в комнату зашла миловидная девушка в серой юбке и белой блузке и поинтересовалась, когда мне угодно провести церемонию.

– Чем раньше, тем лучше, – буркнула я. Терпеть лекарство против магии, которым напичкали мое тело, становилось все сложнее. Одежда скрывала наручники с подавителем магии от посторонних глаз. Но мне и смотреть не нужно было, чтобы ощущать всю мерзость этих украшений на запястьях. – Хоть сейчас.

– Но мы не успеем пригласить ваших родственников, – пролепетала она, а заметив мое перекошенное от ухмылки лицо, бедная девушка почти лишилась дара речи.

– А вы кого собрались звать? – спокойно поинтересовалась я. – Родители – в розыске. Остальные – под подозрением.

– Может, друзья? – робко поинтересовалась девушка.

– Не знаю, как вас зовут, но вы не в курсе, видимо, кто я.

– Ну почему же? – она вытянулась по струнке, немного щелкнув каблучками черных лодочек. – Рид Рогова, одна из самых сильных магов Европы. Дочь Ужас… Анны Роговой и Мака Мак Кенси, человека, пытающегося захватить власть в мире магии.

– Отличница? – скривилась я. – Недавно из университета?

Я присмотрелась к девушке. Молоденькая, желание выслужиться и просто сделать мир лучше так и сверкает в ней. Одежда отглажена, темы выучены, как домашнее задание в школе, осталось только дневник положить для подписи или реферат сдать – и вылитая студентка.

– Да.

– Кажется, им действительно никого не жалко для достижения общих целей, – горько усмехнулась я.

«Сначала Холковский, которого, как я была убеждена, пытаются слить, потому что просто так никто не будет предлагать стать моим мужем. Теперь вот эта новоявленная сотрудница безопасников, на которую и не накричишь и не повысишь голос лишний раз, того и гляди разрыдается. А может, на это и расчет? Чтобы их стало жалко, чтобы посочувствовала их нелегкой доле и поверила в благие намерения безопасников? Не получится. Раньше, может, и прошло бы, теперь нет. После смерти Егора многое стало „нет“. Нет сочувствию безопасникам. Нет никаким чувствам и привязанностям. Ничему нет»

Дни, перешедшие в недели, которые я провела в камере, оставили след не только на теле, но и в душе, если там хоть что-то еще осталось. Подавитель магии здорово ослабил организм, сделал его уязвимым для постороннего вмешательства. Общение с Терезой в лечебнице для заключенных наглядно продемонстрировало это.

Вспоминать о таком не хочется, но забывать нельзя.

Дверь в комнату отворилась, и вошла агент Бри.

– Здравствуйте, Рид, – поздоровалась заместитель главы службы магической безопасности. За годы, что мы с ней не виделись, она стала еще толще, медлительнее и уже совсем не выглядела, как добрая соседка. Скорее, как уставшая и оттого склочная проныра, которой только и остается, что шпионить за окружающими.

– Агент Бри, я уж было подумала, что ваша служба просто шутит. И все это, – я обвела глазами комнату, – лишь антураж для меня одной. Сначала агент Холковский, теперь вот эта отличница.

– Нам совсем не до шуток, – тихо произнесла женщина и положила передо мной газету, которую принесла с собой.

На первой полосе была информация об открытии выставки в каком-то культурном центре Европы. Рядом располагалась большая фотография, на которой были те счастливчики, которым удалось попасть на выставку в числе первых. Я пригляделась к лицам на фотографии. Одно было смутно знакомым: эти глаза, наклон головы, небольшая щетина и лучезарная улыбка. Карлос.

«Друг и товарищ. Почти брат, готовый поддержать в любой ситуации. Знаю, если бы это было возможно, он бы меня вытащил отсюда, но… Мы давно не виделись. Нам есть, о чем поведать друг другу, но выдавать это стремление я не намерена. Теперь никто не узнает, что я чувствую и о ком переживаю. Хватит этих ненужных эмоций. От них только слезы и боль»