Поэтому плыть по течению в моем случае было, как мне казалось, самым оптимальным решением.

Грохот посуды и мгновенно последовавшее за этим грохотом сердитое ворчание Фёдора выхватили меня из калейдоскопа воспоминаний, вернув обратно в комнату.

Взглянув на мигающий монитор, я вспомнил о том, что обещал агенту сделать отчет по «стражу». Немного помассировав шею, я с нескрываемым наслаждением потянулся и встал.

Переместившись на стоявшее перед компьютером кресло, я протяжно зевнул и, кликнув клавишей мыши, открыл нужную форму документа.

«Итак, приступим», – пробормотал я и, коснувшись пальцами клавиатуры, начал неспешно составлять отчет.

Закончив с отчетом, я сразу же послал его на внутренний электронный ящик службы «Контроль» и, поднявшись с кресла, переместился обратно на диван.

В комнату зашел Федор. Держа в руке кружку с чаем, он, осторожно усевшись в своё любимое кресло-качалку, стал шумно из неё пить, листая в планшете новостную ленту.

– Представляешь, второго января, когда ты в Изнанку ползал, недалеко от нас труп мужика нашли. Пишут, замерз насмерть, – произнес он, после чего, сделав очередной с громким хлюпаньем глоток, принялся суетливо ёрзать в кресле.

Успокоился он лишь после того, как пролил чай на плед. Озадачено посмотрев на мокрое чайное пятно, он, сделав вид, что всё идёт так, как и должно, продолжил свою мысль:

– А самое здесь интересное так это то, что труп тот потом исчез! Неизвестным образом-таки пропал из морга! Представляешь?! Как говорится, следствие теряется в догадках!

Сказав это, он сдержанно захихикал и стал, кряхтя, укутываться в плед.

Меня прошиб озноб. А ведь, видимо, это тот самый бедолага, которого я встретил в пургу у магазина, – мысленно сказал я сам себе.

Почему-то я был твердо уверен, что это именно он, но вслух сказал лишь:

– Ну ничего себе, вот дела! – и, замолчав, уставился в окно.

На улице уже стемнело, и сквозь накативший на город вечер проглядывали желтые огоньки окон. Метель ушла, оставив после себя чистое звездное небо и жуткий собачий холод.

Я ощутил, как засевшая во мне усталость постепенно берет свое, заставляя глаза постепенно слипаться. Все-таки пара лишних переходов через порталы не прошли для меня бесследно. Хотя, если так подумать, то как будто бы я еще легко отделался. Даже не стошнило ни разу за все это время.

Вязкая пелена сонливости постепенно начала окутывать мое сознание. Ощущая, как мои глаза медленно начали закрываться, я сидел и изо всех сил стараясь не уснуть, слушал доносившийся из угла бубнящий голос Федора.

«Вот живут они, живут. Радуются, горюют, мечтают. Планы строят… Но ведь всё время находятся либо с отрицательной, либо с положительной стороны статистики. Точнее, пока они с положительной стороны находятся, то и происходит сама жизнь. Вся их деятельность… И страшно оказаться с отрицательной стороны… Никто не хочет! Но рано или поздно все там оказываются. И дальше лишь слезы, горе, гнев, смирение, покой… Никто не хочет в отрицательной статистике оказаться», – его слова обрывками долетая до моих ушей, принимались рисовать в сознании размытые образы, суть которых я уже не был в силах уловить. И тогда тьма и забвение накрыли меня, заставив провалиться в глубокий сон.

Проснувшись от падавшего через окно бледного лунного света, я поднялся с дивана и протер глаза.

В квартире царила тишина, в которую лишь изредка пробирался звук поскрипывающих в коридоре половиц, да иногда откуда-то сверху начинал доноситься странный шум – словно кто-то катал там металлический шар.

Я взглянул на стоявшие на столе часы. На электронном табло красным цветом высвечивались цифры: 00:23.