Дверь распахнулась. Но что важнее – что за ней?

Глава 2: Конференция в Калифорнии

Аудитория Калифорнийского института космических исследований напоминала гигантский планетарий. Купол из умного стекла проецировал Млечный Путь, чьи спирали мерцали в такт голосам сотен учёных. Элина поправила воротник блейзера, ощущая, как каблуки впиваются в пол – она ненавидела официальные костюмы почти так же, как космологический принцип Коперника, который сейчас собиралась подвергнуть сомнению.

– Доктор Марсден, через пять минут, – шепнул ИИ-ассистент, всплывая на её smart-линзах зелёным значком.

Элина кивнула, переводя взгляд на трибуну. Там, под голограммой квазара J2143-0100, уже толпились техники. В первом ряду сидел Рено, скрестив руки – его поза излучала "я-здесь-на-всякий-случай", но Элина знала: он три ночи подряд правил её презентацию, вырезая слова "революция" и "парадигма".

– Не волнуйся, – Кай, появившись рядом в виде голограммы дракона размером с ладонь, щёлкнула хвостом. – Если что, взорву систему проекции. Диверсия – лучший способ запомниться.

Элина усмехнулась. Её взгляд зацепился за табличку в третьем ряду: "Проф. А. Вольф – Институт астрофизики Макса Планка". Седой мужчина в твидовом пиджаке листал её препринт, оставляя ядовитые комментарии на полях. Его статья 2024 года разгромила теорию тёмной материи как сверхпроводника, назвав это "фикцией для грантов".

Зал погрузился в тишину. Элина поднялась на сцену, и купол ожил, превратившись в панораму ранней Вселенной.

– Коллеги, – её голос дрогнул, но стабилизировался после взгляда на Рено, – мы стоим на краю пропасти. Не метафорической – буквальной. – Она щёлкнула пультом, и квазары-изгои зажглись красным. – Эти объекты нарушают не только законы аккреции, но и причинность. Как они успели вырасти, если вокруг… ничего?

Гул. Кто-то закашлял. Вольф поднял руку, не дожидаясь Q&A.

– Доктор Марсден, – его акцент звучал как бритва по стеклу, – ваш "ничего" – вероятно, артефакт селекции. Квазары с ярким диском затмевают галактики-спутники. Вы исключили эффект маскировки?

Элина сжала пульт.

– Мы использовали гравитационное линзирование, – она показала снимки телескопа "Уэбб-3". – Если бы скопления были, их масса искажала бы свет дальних галактик. Но здесь… – На изображении светился идеально круглый квазар, как пуля, пробившая стекло. – Нет. Искривлений.

– Браво! – Вольф встал, и купол подсветил его, как актёра. – Но допустим, ваши квазары особенные. Как тогда объяснить их массу? Без плотного окружения СМЧД не могли набрать миллиарды солнечных масс за 700 млн лет. Даже с прямой коллапсацией!

Зал замер. Элина ощутила вкус железа – прикусила губу.

– Стандартные модели не работают, – она переключила слайд на симуляцию Кай: фиолетовые нити тёмной материи опутывали квазар. – Но если чёрная дыра питается не барионами, а…

– Сказками? – Вольф рассмеялся. – Тёмная материя не взаимодействует с обычной! Нет трения – нет аккреции. Ваша "сеть" – мираж.

Рено напрягся, готовясь встать, но Элина опередила:

– А если она взаимодействует сама с собой? – Она увеличила модель, где нити сталкивались, рождая вихри. – Тёмная материя с ненулевым самовзаимодействием. Тогда в узлах сети образуются гравитационные колодцы…

– …Куда падает сама тёмная материя! – крикнула Кай из зала, забыв про голограмму-невидимку. Несколько человек обернулись.

Вольф покраснел:

– Спекуляции! Нет ни одного доказательства…

– Есть, – Элина ввела код, и купол взорвался данными: FRB-всплески синхронизированные с пульсацией нитей в модели. – Эти сигналы – следствие диссипации энергии. Тёмная материя не только падает, но и… звенит.