Разуто любил выборы. Точнее, не сами выборы, а антоним интриги, им предшествующей. Всяко забавней, чем обсуждать спортивные результаты.
Шеф-редактор выключил экран и, напевая, направился к шкафу с одеждой.
– Послушай, ты! Не ты! А он вот и она. У всех есть шанс попасть во власть, друзья!
Всем уровняло масти и права дитя свободы – дева Демократия.
А значит, целься. Бери власть на прицел. Сожми свой голос до размера пули.
Прикинь дистанцию – и пли! Чтоб голос долетел! Чтоб критики фонтан вовеки не заткнули!
– Все-таки Иосиф Тихий уникальный дебил, – подвел итог песенке шеф-редактор и, застегнувшись, отправился домой.
Сегодня лучше избежать посещения увеселительных заведений – очень уж игривое настроение: то стишки декламирует, то песенки напевает. Такое «ля-ля-фа» всегда оплачивается дороже, чем зябкая грусть осенней меланхолии. Уж в чём в чём, а в конечной стоимости своих настроений господин Разуто был огромный специалист.
5. Ave media
Блог пользователя «Факт Прочь» (перекрёстно подтверждённый аккаунт Фомия Проча, индекс цитирования ноль – тридцать пять, коэффициент социальной активности средний). Видео размещено в период, когда пользователь блога находится в коме.
Изображение было дёрганым и достаточно невнятным. Вот автор садится в такси, он явно нетрезв и с такой же весёлой подругой. Знакомые с Фомием по мельканию профиля опознавали его жену. Виртуальные знакомые довольствовались её возбуждённым смехом и не сосредотачивались на деталях. Такси трогается, и фокус перемещается на руку Фомия, тщательно разглаживающую чулки попутчицы и безжалостно сминающую юбку.
– Снимаете? – раздается голос за кадром.
– Пока разминаемся, – похотливым шепотом отвечает оператор. – Может, и снимем!
– А зачем? Проявляйте любовь, но снимать-то зачем?
– Смущаем, что ли?
– Нет. Просто вы переносите фокус с себя на это устройство и перестаете наслаждаться насущным.
– Ты смотри, – шёпот оператора, – очередной философ застрял в таксисте.
Слышно хихиканье.
– Привлекая внешнее – вот эту камеру, – вы заглушаете внутреннее, чистое. Концентрируетесь на нём и теряете остроту инстинктивного. Но не в том адреналин, – вздыхает голос за кадром. – Я покажу вам способ сосредоточиться на истинном.
Изображение сильно дёргается.
– С ума сошёл?! – раздаётся крик Фомия. Такси виляет, камера падает на пол объективом вверх. В кадре руки оператора, судорожно вцепившиеся в переднее кресло. – Ты чё делаешь?!
Ему вторит испуганный визг попутчицы.
– Вы что, вы что, вы зачем?! Остановите, мы выходим, выходим!
– Стой! – панический крик перекрывает остальные звуки. – Ты чё делаешь, чё, гнида, делаешь?! Сними!
– Вот где свобода, вот в чём кайф. Никаких внешних раздражений, только инстинкт.
Голос за кадром еле различим. И он бесстрастен. По прозвучавшему в самом начале приветствию в нём можно опознать водителя такси, но других доказательств этому нет. Скользящая по полу камера выхватывает только напряженный подбородок Фомия и профиль его визжащей на одной ноте жены.
– Вот теперь только мы. И инстинкт.
– Какой, на хер?!. Сними! Куда?! Сто-о-о-о-о-ой!
Слышен звук сильного удара, и изображение становится тёмным. Несколько минут тишины, и снова спокойный голос за кадром.
– Чёртова автоматика…
Он звучит очень тихо и все так же бесстрастно.
– Мы точно могли продержаться дольше.
Слышится скрежет, и тёмное изображение становится ещё и безмолвным.
Утром редактору позвонил преподобный Клавдий. Вызов осветил медиастену во время утренней гимнастики, и Карл ответил случайным взмахом, выполняя виньясу под комментарии коммуникатора. Пришлось сбить дыхание и судорожно переворачиваться – поза редактора была слишком неуважительной к сану звонившего.