– Ну что вы, насилие – это не метод. Таких шустрых я сегодня увидел впервые, а подобные «молчуны» да, попадались. Я называл их «молчунами», что, в общем-то, соответствовало их виду и поведению. До этого дня они были вполне безобидными – рот заклеят и таращатся как на формулу тройного аргумента, изображают понимание. А сегодняшние уже кивали. Может, эволюционируют? Но самое интересное в том, что всё это добровольцы, и у них нет ни малейшей необходимости посещения этих мероприятий. Любопытная тенденция, не находите?

– Честно говоря, понятия не имею. Я не знаком с вашей организацией и не знаю, чему вы обычно удивляетесь. Так это они сами себе рот заклеили?

– Собственноручно. Но дело не в их внешнем виде, а в том, что они пришли. И это не единичный случай. Интересно, а у вас это отразилось? Снизилось количество контента или… У вас же есть какие-нибудь показатели трафика, ну или, не знаю, количество публикаций, знаков, отметок о прочтении?

– Есть, – кивнул редактор. – Уверенный рост по всем позициям. Так что, если хотите совпадения эмоций, объясните, чем занимается ваша организация, и я попробую догадаться, что же такого я сделал неправильного.

– Обязательно, – кивнул господин Тантамир, перехватив у официанта рюмку. – За удачное знакомство, господин редактор.

– Удача дает отчёт неприятностям, – поднял свой бокал редактор. – На «Эль-Вахид ченел» об этом целое шоу.

– Чушь, – качнул головой его собеседник и вкусно выпил. С удовольствием зажмурился, отставил рюмку и потянулся за фори-трубкой. – Всё это чушь. Включая этот ваш «Эль-Вахид ченел».

Для буднего промозглого вчера господин Тантамир оказался вполне приличным собеседником. Правда, часто казалось, что он забывал о редакторе и как будто рассуждал вслух, высказывая сомнения, странные ассоциации и похожие на оскорбления сентенции. Но всё это произносилось с такой легкостью, что не задело бы и более чувствительного человека, чем редактор. И вообще, если бы не короткое время после знакомства, то Разуто вряд ли узнал бы в господине Тантамире того решительного руководителя, готового заменить полицию, врача и урегулировать любые претензии. Сейчас господин Тантамир вызывал больше симпатии.

Калюжный оказался прав – собрание «группы адаптации» проходило по методикам фонда «Реальная жизнь», но сам господин Тантамир имел к фонду опосредованное отношение. Он представлял какую-то непонятную организацию, о деятельности которой высказался весьма туманно – что-то об изучении «динамики развития общего в рамках глобального перехода». Редактор понял так, что это даже не организация, а некая группа лиц с общими интересами, этакие скучающие сибариты, читающие переводы древних манускриптов, изданных за свой счёт. Разуто встречал таких людей – они были интересны, если только не считали каждого встречного тёмным и заблудшим и не навязывали своих идиом. Господин Тантамир безумным адептом сокровенного знания не выглядел, и широта его оценок это только подчёркивала. К примеру, его мнение о деятельности фонда «Реальная жизнь» простиралось от признания достоинств до абсолютного непринятия результатов.

– Единицам это полезно, но это даже не прививка, – говорил из клубов дыма Тантамир.

Мерцающая фори-трубка подсвечивала окутанную дымом бороду и придавала ему вид загадочный и трагичный.

– Все эти многочисленные фонды просто монетизируют симптомы и считают благом болезнь. Вы в курсе, что вначале та же «Реальная жизнь» была сборищем дистанционных курсов сетевого образа? Название было иронией, а вся их «реальная жизнь» по существу сводилась к обучению искусству тонкого троллинга. Это потом уже они почувствовали возможность урвать финансирование и придумали свои методики – все эти «день без коммуникатора» и «запах лесного утра». И угадали или пролоббировали – отлучать от сети стали по приговору, а они уже тут как тут, одобренные и сертифицированные, только плати.