Хендерсон настроил приёмник на радиомаяк DME Фронт-Рояль. Карлайл достал карты и начал их перелистывать в поиске аэропорта Даллеса:

– Капитан, прямой заход на полосу 12 или через радиомаяк Мартинсберг?

– Берём прямой, если не будет других указаний, – отозвался Хардинг, проверяя контрольный список. – Топлива достаточно, схемы захода готовы. Майкл, доложишь Кливленду занятие 290.

Около десяти минут спустя, в 10:50 по местному времени, Карлайл докладывал диспетчеру:

– Кливленд Контроль, TAW 516, заняли эшелон FL290, следуем по J45 через Фронт-Рояль.

– Понял, TAW 516, продолжайте по маршруту J45. Хорошего полёта.

Капитан сделал заметку в журнале, поднял взгляд и коротко произнёс:

– Ну что, парни, взлёт позади, – с лёгкой усмешкой сказал Джеймс Хардинг, откладывая ручку. – Теперь у нас есть время любоваться горизонтом, ожидать снижения и посадки, и надеяться, что сюрпризы на этом закончатся.

Карлайл усмехнулся, настраивая радиочастоты:

– Это если не считать, что иногда тишина перед бурей самая обманчивая, капитан.

– Вот именно, – Хардинг выпрямился в кресле и взглянул на приборы. – Поэтому расслабляемся, но в меру. Полёт ещё далёк от завершения. Бортинженер Хендерсон с улыбкой кивнул, проверяя показания работы двигателей и параметры систем самолёта.

В салоне атмосфера постепенно возвращалась к обычной. Кто-то обсуждал изменения планов, кто-то листал журналы или газеты, а кто-то наблюдал за происходящим в иллюминатор. Карен Уэст успокаивала пассажиров, отвечая на редкие вопросы. И для экипажа это была всего лишь часть их повседневной работы, однако всегда требующая максимальной концентрации.

Линда Уайт начала обсуждать с соседкой возможные варианты изменения своих планов. Сэмюэль Фрейзер, наконец, отложив документы, переключился на разговор с бортпроводником, уточняя маршрут и примерное время посадки. Томас Хейл, всё так же настороженный, теперь пристально наблюдал за экипажем в хвостовой части самолёта, словно что-то предчувствовал.

За иллюминаторами проплывали облака, едва различимые в утреннем свете, словно невесомые клочки ваты, пропитанные золотисто-розовым оттенком восхода. На горизонте виднелись слабые разрывы, где голубизна неба начинала пробиваться сквозь пелену.

Самолёт уверенно двигался вперёд, оставляя позади одну контрольную точку за другой. Но где-то в глубине души Хардинг ощущал напряжение: этот день уже принёс свои неожиданности, и капитан чувствовал, что он ещё не закончен.

Самолёт вышел на крейсерский эшелон, шум работы двигателей был ровным, создавая ощущение спокойствия и стабильности. Командир экипажа недавно объявил о смене аэропорта прибытия на Вашингтон-Даллес, что поначалу вызвало негромкие обсуждения среди пассажиров. Привыкшие к неожиданностям воздушных путешествий пассажиры постепенно возвращались к своим делам. Кто-то снова углубился в чтение, переворачивая страницы с тихим шелестом, кто-то задумчиво смотрел в иллюминатор, наблюдая, как мягкие клочья облаков, подсвеченные утренним солнцем, проплывают мимо, словно в замедленной съёмке. Обстановка на борту рейса 516 была самой обычной и рутинной… И ничто, на данный момент, не нарушало этого размеренного течения.

Маргарет Эванс, пожилая, но энергичная женщина с лёгкой улыбкой, задумчиво смотрела в иллюминатор, когда бортпроводница Сьюзан Маршалл предложила ей воды. Маргарет вздрогнула от неожиданности, обернулась и нечаянно выронила сумку на пол. Из неё высыпалось небольшое количество личных вещей: платок, таблетки и старая книга с потёртой обложкой. Стюардесса тут же пришла на помощь, поднимая вещи и задавая добродушные вопросы: