Но Могильный не желал просто так сдаваться, тем более что о своей памяти он был осведомлен гораздо лучше, чем следователь, ибо, кому, как не ему, главврачу, знать о тонкостях человеческого организма, и о тех ситуациях, когда память действительно дает серьезные сбои.

Что и говорить, его, как профессионала, не на шутку задели слова Панкратова, о чем он хотел тут же сообщить, но в этот момент та самая труба, лежавшая в ста метрах от них, вдруг «ожила» и поползла в их сторону.

– Это что еще за черт? – выдохнул Ястребов, показав пальцем вглубь коридора.

Панкратов с доктором одновременно проследили взглядом за его рукой. Пока Могильный соображал, что ему делать – убежать сразу, или, не привлекая внимания неизвестной твари, остаться на месте, Панкратов навел на подозрительную «трубу» пистолет, и пальнул по ней один раз. Этот выстрел не помог – «труба» продолжала ползти к ним навстречу. Следователь со словами «промахнулся, что ли?», тщательно прицелился и снова нажал на спусковой крючок.

Сквозь облако сизого дыма Могильный увидел, как «труба», перестав шевелиться, замерла на месте.

– Прибил? – спросил он у Ястребова.

– Идите и посмотрите, – усмехнулся тот.

– Спасибо, я и отсюда понаблюдаю, – огрызнулся доктор, и тут же обратился к следователю:

– А ведь это, наверное, другой вид тех монстров, как считаете?

– Кто его знает? Вполне возможно.

Следователь бросил короткий взгляд на Ястребова – тот, не отрываясь, смотрел на застывшего монстра.

– А вы сомневались в их существовании, – сказал Панкратов с едва заметной усмешкой.

– Я и сейчас сомневаюсь, – ответил Ястребов. – Вот что это такое, по-твоему, а?

– Змея.

– А если это простой механизм, типа того андроида?

– И такое тоже возможно, – сказал Панкратов. – Дело в том, какой из этих монстров биологический, а какой роботизированный, и в том, какую угрозу он несет человеку.

– Это да, – кивнул Ястребов, – угроза от такой твари вполне реальна. Ну и что нам теперь делать?

– Подойти к ней поближе, – сказал следователь, и снова проверил число патронов в магазине.

– Сами пойдете, товарищ Панкратов, или пошлете кого? – испуганно спросил Могильный.

– Сам, сам – не переживайте.

Панкратов вставил магазин в пистолет и пошел к стальной змее.

– Вы там поосторожней.

– Да тихо вы, док – он сам разберется, – проворчал Ястребов.

– Вы думаете, наша помощь ему не понадобится?

– Тут и думать нечего: стойте и молчите, пока…

– Пока что?

– Тихо, – Ястребов приложил палец к губам и оглянулся: позади них раздался какой-то шум.

Охранник толкнул Егорова в спину с такой силой, что тот чуть не копнул носом бетон.

Не ожидая такой грубости, Егоров огрызнулся:

– Я это запомню.

– Обязательно запомни, – сквозь зубы процедил охранник: эта эмблема на куртке пилота, вызвавшая столько злобы у конвоира, была ему знакома. Пару месяцев назад им попался диверсант-аквалангист, и именно такой рисунок красовался на плече водолазного костюма нарушителя подводной границы «Цитрона» – красный кружок, в центре которого был помещен синий лотос. Тогда же местная служба безопасности выяснила, что этот знак принадлежал одной малоизвестной фирме, производившей детские продукты питания и предметы гигиены. Да уж, для грязных делишек террористов не было прикрытия более удобного, чем изготовление яблочного пюре, или ароматной присыпки. Эта фирмочка была ни чем иным, как замаскированным диверсионным пунктом. Как потом выяснилось, по всей планете было несколько тысяч таких вот мелких организаций с производством, якобы нужных мелочей для жизни – от туалетной бумаги сомнительного качества, до бракованных детских ползунков, к которым никто не предъявлял претензий: продукции просто не было ни в магазинах, ни на рынках, ни в интернете. Это было, что называется, «мертвое производство», надежно прикрытое нужными людьми с необходимым пакетом документов.