Скорлупа обладает и другими свойствами. Чтобы птичий эмбрион мог правильно развиваться, он должен всегда помещаться сверху желтка. Но бывает, что яйцо переворачивается. Ничего страшного: желток опоясан парой упругих канатиков, скрепленных по бокам с мембраной и служащих подвесками. Упругость канатиков компенсирует движения яйца и восстанавливает положение эмбриона наподобие поплавка.

Свежеснесенное яйцо подвергается резкому охлаждению, отчего две внутренние его мембраны разделяются, образуя воздушный мешок. Благодаря такому мешку птенец может сделать несколько коротких вдохов и набраться сил, чтобы разбить скорлупу и запищать, призывая свою мать на помощь в случае каких-либо осложнений.

На кухне в институте судебно-медицинской экспертизы судебный врач жарил себе омлет со специями, как вдруг его отвлек звонок в дверь. Звонил комиссар Максимилиан Линар – он зашел уточнить причины смерти Гастона Пенсона.

– Будете омлет? – предложил врач.

– Нет, спасибо, я уже завтракал. Так вы закончили вскрытие трупа Гастона?

Врач мигом проглотил свою стряпню, запил ее пивом, после чего нацепил белый халат и проводил полицейского в лабораторию.

И достал папку.

Судмедэксперт уже успел провести анализ кое-каких компонентов крови покойного и обнаружил у него признаки сильнейшей аллергической реакции. На шее трупа он заметил красное пятно и пришел к заключению, что смерть произошла вследствие… укуса осы. Смертельные случаи от осиных укусов не редкость.

– Бывает достаточно укуса в вену, соединенную непосредственно с сердцем, и тогда осиный яд становится смертельным, – пояснил судебный врач.

Такое объяснение озадачило полицейского. Выходит, происшествие, которое он считал убийством, на самом деле оказалось простым несчастным случаем в лесу. Всему виной – обыкновенный укус осы.

Однако оставалась еще пирамида. Даже если это было не более чем простым совпадением, смерть от укуса осы у подножия пирамиды, построенной без разрешения в охраняемом лесу, – происшествие ненормальное.

Полицейский поблагодарил судебного врача за старания и, сморщив в раздумьях лоб, отправился бродить по городу.

– Здравствуйте, месье!

К нему подошла троица молодых людей. Среди них Максимилиан узнал Гонзаго, племянника префекта. Лицо у него было в синяках и кровоподтеках, на щеке виднелся след от укуса.

– Что, подрался? – полюбопытствовал полицейский.

– Было дело! – воскликнул Гонзаго. – Набили рожу анархистам, целой шайке.

– Все еще интересуешься политикой?

– Мы из Черных крыс, передового молодежного отряда новых крайне правых, – пояснил другой парень, протягивая ему листовку.

«Долой чужаков!» – прочел полицейский и прошептал:

– Вижу-вижу.

– Жаль, у нас нет оружия, – признался третий молодчик. – Будь у нас хромированный револьвер, как у вас, месье, решать «политические» дела нам было бы проще.

Максимилиан Линар заметил, что у него из-под пиджака торчит открытая кобура на перевязи, и спешно ее застегнул.

– Видишь ли, револьвер – ерунда, – заметил он. – Всего лишь инструмент. Главное – разум, он контролирует нерв на кончике пальца, который лежит на спусковом крючке. Это очень длинный нерв…

– Не такой уж и длинный, – рассмеялся один из троицы.

– Ладно, доброго вам вечера! – сказал в заключение полицейский, решив, что молодежь, должно быть, так шутит.

Но Гонзаго его удержал.

– Знаете, месье, мы стоим за порядок, – отчеканил он. – Если вам когда-нибудь понадобится помощь, непременно дайте нам знать.

Он протянул полицейскому визитку, Максимилиан учтиво сунул ее в карман и пошел своей дорогой.