Молчание. На непроницаемом лице девушки никакого выражения.

Психотерапевт встал с кресла и обнял ее за плечи.

– Я хочу помочь тебе, Жюли, – повторил он. – Ты, кажется, чего-то боишься. И напоминаешь испугавшуюся темноты одинокую маленькую девочку, которую нужно успокоить. Это и есть моя работа. Задача моя в том, чтобы вернуть тебе веру в себя, избавив от страхов, и помочь выразить все лучшее, что в тебе есть, не так ли?

Едва заметным жестом Жюли показала Ахиллу, что в драгоценной китайской вазе спрятана кость. Пес поглядел на нее, моргнул в знак того, что вроде бы все понял, но в незнакомой обстановке шелохнуться не посмел.

– Жюли, мы здесь для того, чтобы распутать клубок загадок твоего прошлого. Мы рассмотрим один за другим все эпизоды из твоей жизни, даже те, которые, как тебе кажется, ты забыла. Я выслушаю тебя, и мы вместе подумаем, что нужно сделать, чтобы нарыв прорвался, и чем прижечь раны, не так ли?

Жюли продолжала украдкой науськивать пса. Ахилл смотрел то на Жюли, то на вазу, изо всех сил стараясь понять, что связывает хозяйку с этой штуковиной. Его собачий разум пребывал в полном замешательстве, поскольку он чувствовал – девушка требует, чтобы он сделал что-то очень важное.

Ахилл – ваза. Ваза – Ахилл. Какая тут связь? Больше всего Ахилла в его собачьей жизни сбивало с толку то, что он не улавливал связи между вещами и событиями в мире людей. К примеру, он долго не мог сообразить, как почтальон связан с почтовым ящиком. Почему этот двуногий запихивает в почтовый ящик какие-то бумажки? В конце концов пес смекнул, что этот чудак принимает почтовый ящик за зверушку, поедающую бумагу. Впрочем, все другие люди позволяли почтальону делать то же самое – наверное, из жалости.

Но чего сейчас хочет Жюли?

В сомнениях ирландский сеттер тявкнул. Может, этого будет довольно, чтобы ублажить хозяйку?

Психотерапевт внимательно взглянул на сероглазую девушку.

– Жюли, я уточню две главные цели нашей совместной работы. Первым делом необходимо заставить тебя снова поверить в свои силы. Затем мне придется научить тебя послушанию. Доверие – акселератор личности, а послушание – тормоза. Научившись управляться с акселератором и тормозами, человек уже способен управлять своей судьбой и ехать без опаски по дороге жизни. Тебе ведь все понятно, Жюли, не так ли?

Жюли соблаговолила наконец посмотреть доктору прямо в глаза и резко проговорила:

– Плевать я хотела на ваши тормоза с акселератором. Психоанализ придумали только для того, чтобы помочь детишкам не повторять ошибок родителей, и все. По большому счету это срабатывает лишь в одном случае из ста. Хватит держать меня за дурочку. Я, как и вы, читала «Введение в психоанализ» Зигмунда Фрейда и хорошо знаю все эти ваши психологические штучки. Я страдаю не из-за того, что чего-то не знаю, а оттого, что знаю слишком много. Я прекрасно понимаю, что ваш мир устарел, что он погряз в мракобесии и закостенел. И ваша психотерапия не более чем способ глубокого погружения в мертвое прошлое. А я не люблю оглядываться назад и, когда сижу за рулем, не смотрю в зеркало заднего вида.

Доктор очень удивился. До сих пор Жюли вела себя тихо и все больше помалкивала. Ни одна из его пациенток не позволяла себе столь откровенных выпадов.

– Я не прошу тебя оглядываться назад, а хочу, чтобы ты взглянула на себя со стороны, не так ли?

– И глядеть на себя со стороны у меня нет желания. Когда сидишь за рулем, не смотришь на себя: если не хочешь попасть в аварию, лучше смотреть прямо и как можно дальше. По правде говоря, вас беспокоит, что я чересчур… прозорлива. Вот вы и вбили себе в голову, будто я ненормальная. Сдается мне, что вы сами больны, раз страдаете манией подчеркивать каждую свою фразу этим вашим «не так ли?».