– Мне про него Илья Павлович рассказывал, – поспешно затараторил Крахин.

– Илья Павлович… Некредин? – уточнил Мещеряков.

– Да. Он его, вроде как, хорошо знает… По его словам так точно! Я же почему и вам рекомендовал…

– Отлично. Значит, вам с Некрединым не составит труда привести ко мне Шестинского. У вас два дня. Больше я не смогу вас прикрывать. Так Некредину и передайте.

***

Москва. Квартира Брагиных.

Костя с Женей планировали провести день дома и позаниматься. Выходные у них, вообще, всегда уходили на занятия. Они всю неделю работали после учёбы и это было единственное свободное время, когда можно было подтянуть учёбу.

Они только позавтракали, как раздался требовательный звонок в дверь. Костя пошёл открывать.

Вошедший молча отец сразу навёл его на мысли о чём-то очень плохом.

– Привет, пап. Что случилось? – озабоченно спросил он.

Брагин-старший молча скинул ботинки и, увидев выглядывающую с кухни Женю, пошёл на кухню и сел на ближайший табурет. Он явно плохо себя чувствовал и Женя быстро подала ему горячего чаю, благо чайник стоял на плите горячий.

– Дети, что вы такое удумали? – устало спросил он. – Я был у твоих родителей, – взглянул он на Женю, – они сказали, вы ребёнка усыновлять собрались?

– Да, – ответил Костя.

– Ну, зачем? С чего вы взяли, что у вас своих детей не будет? Вы что, уже пятнадцать лет женаты? Пятнадцать лет бесплодных попыток за плечами? Или вам по тридцать пять уже? Вот чего вы придумали?

– Пап, да не в попытках дело, – попробовал объяснить Костя, – а в ребёнке…

– Чужих детей не бывает, – добавила Женя.

– Не говорите глупостей! – взорвался генерал. – Вы сами ещё дети! Не понимаете ничего… Вас к усыновлению и не допустит никто, два студента-очника! О чём вы только думаете, вообще?

– О том, что где-то есть сиротка, у которой нет ни отца, ни матери, – насупившись и скрестив руки на груди, ответила Женя. – Почему мы не можем подарить ей семью?

– Да зачем вам это надо? – раздражённо спросил генерал.

– Ни зачем, – упрямо ответила Женя. – А чтобы поступить по-человечески. Как порядочные люди.

– А мы все старые дураки, которые детей не усыновляли, значит, непорядочные? – вскочил Брагин-старший. – Ты хоть понимаешь, что это такое – чужой ребёнок?

– Чужих детей не бывает, – опять повторила Женя, насупившись. – И мы возьмём ребёнка.

– Себе жизнь сломаете, ребёнка сделаете несчастным! – разнервничался генерал. – А наиграетесь, что вы с ним сделаете? Обратно сдадите? Или родителям подбросите?

Видя, что он уже на пределе, Костя с Женей, переглянувшись, промолчали. Генерал тоже, почувствовав, что вот-вот наговорит лишнего, решил уйти, надеясь, что дети сами откажутся от этой идеи, когда поймут, как это сложно оформить усыновление. Может, проблема эта ещё сама собой рассосётся и совершенно не стоит сейчас ругаться, спорить и чёрт знает в чём друг друга обвинять.

Он ушёл, что-то буркнув на прощание, а Женя обессиленно плюхнулась на табуретку и начала плакать.

– Проще было бы не советоваться ни с кем, – заметил Костя. – Поставили бы всех перед фактом, а дальше как хотят.

– Разве так можно? – спросила Женя, подняв на него заплаканные глаза.

– Не знаю. Но всем было бы спокойней. Нам так точно.

***

По дороге в Коростово мне вдруг пришла в голову мысль, что в кандидаты в члены КПСС меня приняли, а Межуеву я об этом не сообщил. Нехорошо… Как же нехорошо получилось… Впрочем, неудивительно, что из головы вылетело, столько всего навалилось. Одна сплошная беготня и нервотрёпка всю прошедшую неделю. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Надо обязательно позвонить Межуеву, отметиться и поблагодарить ещё раз. Всё-таки, дать поручительство в члены КПСС, по нынешним временам – это очень серьёзно.