Напарницу Галии звали Наталья. Симпатичная яркая девушка с длинными рыжими волосами и конопушками по всему лицу сразу понравилась Галее, она была её старше и чем-то напоминала Ксюшу.

Торжественное открытие конкурса было назначено на шестнадцать часов, но гости и участники начали прибывать с самого открытия Дворца спорта с одиннадцати утра. Девушки менялись за столом. Когда одна фиксировала прибывших на конкурс заранее зарегистрировавшихся участников, вторая в это время дежурила у самого входа и приглашала участников к столу регистрации.

Над столом уже и объявление повесили, чтобы участники не проходили мимо. Но народ приезжал такой возбуждённый, многие прямо с поезда или самолёта. Все в предвкушении, глаза горят, входят в фойе, глаза разбегаются, мечутся, не знают, куда бежать… И пока они все не разбежались по дворцу спорта, девушкам надо было их всех пропустить через стол регистрации. Набегаешься, пока всех перехватишь и направишь к напарнице…

И ради этого я уехала из дома и детей оставила? – подумала уставшая от количества людей и беготни вокруг Галия. – Ну, может, хоть, представление посмотрю.

В четыре часа дня началось торжественное открытие конкурса с выступлением официальных лиц и артистов Воронежской филармонии. Но девушки ничего этого не видели, потому что регистрировали опоздавших ещё до шести часов вечера. Галия окончательно расстроилась.

Когда после мероприятия народ повалил мимо них на выход, уставшие девчонки остались сидеть на стульях за своим столом с равнодушными лицами.

– Ну, девчата, вы как, живы? – подошла к ним Элла Родионовна, начальница Наташи, и собрала списки участников со стола. – В семь часов ужин, не опаздывайте в гостиницу.

– Угу, – кивнули девушки.

– Элла Родионовна, а что мы завтра будем делать? – настороженно поинтересовалась Наташа.

– Девочки, завтра-послезавтра у нас будут ещё более суматошные дни. Утром расскажу. Начинаем в восемь утра… А сегодня заселяться и отдыхать.

Девушки заселились в один номер. Уже после ужина, лёжа на кровати и вытянув уставшие ноги, Галия, чуть не плача, заметила:

– Теперь я понимаю, почему Белоусова так ехидно на меня смотрела, когда мне командировку начальница предложила…

***

Москва.

Получив от руководства принципиальное согласие на подключение профессионального юриста к делу Ганина, Мещеряков сразу вспомнил про Альникина.

Странный тот был парень, пару раз очень поднагадил, один раз, когда Мещеряков уже возглавлял райотдел и ещё один раз, когда он ещё возглавлял там же следственный отдел. Обычно адвокаты занимали пассивную позицию и очень вяло интересовались ходом следствия, хотя им уже даже предоставили право участия на стадии предварительного расследования. Мещеряков не меньше десятка раз сталкивался с Альникиным по разные стороны баррикад, и, как правило, он вёл себя как все советские адвокаты. Но дважды он не дал посадить обвиняемых, несмотря на возможные серьёзные проблемы для своей дальнейшей карьеры. Все же прекрасно знали, что органы юстиции имели право на исключение адвоката из профессии. И руководство адвокатских коллегий проходило обязательную процедуру утверждения в Минюсте… Из всего этого Мещеряков ещё тогда сделал вывод, что у того были серьёзные причины так упираться и рисковать, а иных причин, кроме хорошего гонорара, старый милиционер не знал.

Заехав в адвокатскую коллегию, Мещеряков выяснил, работает ли у них ещё такой адвокат и с удовлетворением услышал, что работает и даже на месте. Молоденькая секретарша, не знавшая Мещерякова лично, приняла его за очередного клиента и показала кабинет Александра Дмитриевича.